Случай на Овечьем Лугу (ЛП)

Annotation

Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Он все равно застрелил его...

Джек Кетчам

ЧЕТВЕРГ

ПЯТНИЦА

СУББОТА

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Джек Кетчам

"Случай на Овечьем Лугу"^[1]

"Давай поедим гамбургеров на пляже, окруженные русалками, хлопающими крыльями..."

Из письма Джона Хинкли^[2]к Джоди Фостер.

ЧЕТВЕРГ

"Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости".

- Притчи 4:4

Струп снял с пояса мобильный телефон. Он не любил эти штуковины, но иногда они оказывались очень кстати. Он набрал номер. Она ответила.

- Таверна "Лесбос". Могу я вам помочь?

- Я тебя достану, Карла.

- Что?

- Я тебя достану.

- Кто это?

- Я доберусь до тебя. СЕЙЧАС!

Он повесил трубку. Вытащил помповое ружье из-под плаща и шагнул через Коламбус-авеню. Машины сворачивали и двигались юзом. Даже таксисты не проклинали его. Только не с ружьем.

Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Струп все равно застрелил его.

Завсегдатаи нырнули под свои столы в поисках укрытия. Он потревожил их обед. Официанты, повара и кухонный персонал повалились на пол. Женщины завизжали. Мужчины закричали. Он решил, что она прячется в офисе. Никакие ТАБЛИЧКИ не остановят его. Он проверил туалеты, открыл кабинки. Никто на сральниках не сидел.

Он прошел через пустую заднюю комнату к двери и подергал ручку, но она была заперта. Как будто какая-то запертая дверь остановит его. Он прострелил сраную дверь и распахнул ее. Карла съежилась за столом. Она выглядела так мило. Ему почти захотелось трахнуть ее.

- Струп! О, Господи, Струп, что с ТОБОЙ! Зачем ты это ДЕЛАЕШЬ?

- Это не я, детка. Люди не убивают друг друга. Это делает оружие.

- Ты что, СПЯТИЛ?

Она была близка к истерике. По крайней мере, это было что-то новое.

- Ты трахалась со мной в последний раз, Карла.

- ПОЖАЛУЙСТА, Струп!

- Ты назвала меня ни на что не способным ничтожеством, Карла.

- Я не это имела в виду, Струп. ПОЖАЛУЙСТА!

- Теперь ты владеешь этой грязной греческой шашлычной, верно? Ты такая важная птица? Ну, хорошо.

Он взвел курок. Она попыталась встать, но он выстрелил ей в ноги. Это были хорошие ноги. Когда-то. Она упала, крича еще громче и по-другому, чем он привык, и хотя ему более-менее нравился этот звук, он сунул ствол в ее открытый рот и выстрелил снова.

Кровь окрасила стены, пол и мебель.

Струп повернулся и пошел прочь.

Какой-то парень в баре потягивал мартини.

- Это вы Струп? - спросил он.

- Какая вам разница?

- Меня зовут Максвелл Перкинс.

Парень был уже в возрасте и одет в хороший чистый костюм.

- Я ваш большой поклонник, мистер Струп. Я прочел все, что вы написали. Я думаю, что вы - гений. И я хотел бы предложить вам контракт на три книги. Согласны ли вы на аванс в миллион долларов за каждую книгу?

- Давайте два миллиона, и мы заключим контракт.

Струп отбросил гильзы. Максвелл Перкинс улыбнулся и протянул руку.

- Договорились, - сказал он.

Струп проснулся с улыбкой.

* * *

Сон был непродолжительным.

Он взглянул на часы. Будильник был установлен на 9:00, но было только 8:45. Блядь, хороший сон, но он проснулся на пятнадцать минут раньше.

В ванной он плеснул себе в лицо водой, закурил сигарету, выдохнул дым и пошел разогревать кофе. Кофе был трехдневной давности и по вкусу напоминал недавно сдохшую крысу, однако был горячим.