Случай на станции Кречетовка

— Садись Игнат Богданович, не догадываешься, почему сюда попал?

— Нэ, не знаю. Напраслэну хто звэв на мене…

— Напрасно дядька выпендриваешься… Говори по-русски, не стану к тупой мове приспосабливаться. Не туда попал… разумел?..

— Розумэти.

— Вот, блядь, не понимает человек… — слова назначались как бы постороннему. — Что не ясно сказал, а дядька!..

— Понял гражданин начальник, — Игнат перешел на русский язык.

— Короче так, гражданин Полищук, будешь тут хохловскую хитрость проявлять, себе хуже сделаешь. Попусту время тратить не стану… — отвечать кратко и по сути вопроса. Зачем перед войной ездил в Харьков и Киев?

— К родне ездил. Сестра там, в Киеве, а племяшка учится в Харькове в железнодорожном.

— Так Игнат, называй имена, фамилии, адреса родственников, и с кем тесно общался в тех краях. Точнее с кем вел разговоры о работе на станции, — Сергей стал записывать, но ни как не удавалось приноровиться к интонации украинца. — Да не тараторь как сорока, и конкретней называй… — не успеваю, чай не печатная машинка.

Полищук сбавил темп, да и говорить стал по существу.

— Годится Игнат. А с кем гуторил о незалежности матки Украины. Было такое дело или неправда?

— Брешут гады, клепают со злости…

— А вот и врешь, дядька Игнат. А я говорю, что было!

— Да мало, о чем под горилку треплются… Только Полищук Советскую власть любит и за нее голову сложит…

— Ну, это еще посмотрим… Да не вздыхай… Ты сюда надолго попал, разберутся там насчет украинского сепаратизма, — Сергей не выдержал и рассмеялся, увидав тупую физиономию осмотрщика.

— Но сегодня ты нужен по другой причине, по которой «вышак» светит… — Полищук разом опустил плечи, лоб покрылся испариной. — Специально томить не стану. Давай, как на духу. Назови, кто в Кречетовке постоянно интересовался работой отправительного парка: составами, маршрутами, и иными вещами, которые знает старший осмотрщик.

Полищук заерзал на стуле, видимо, вопрос пришелся не в жилу.

— Не темни Игнат, придется рассказывать… только тут добровольно, а следователю выложишь — по принуждению. Да и шлепнут потом по закону военного времени — за утайку, — Воронов выдержал паузу, наблюдая за осмысленной мимикой Полищука. — Разъясню для непонятливых ослов или дураков без справки: тут связано с работой немецкой агентуры. Потому наши ребята из тебя жилы вытянут, дядька Игнат. Говори, не тяни резину! Да, и дочурка любимая — составитель на горке, тогда и девку заберем. Что молчишь дурачина этакий?

— Дочку не тронь начальник, Марийка не при делах. Чего скрывать… Попал, как кур во щи или в борщ… через слабость мою, люблю выпить задарма.

— Ближе к телу Игнат Богданыч.

— Да живет тут такой хлюст — инженеришка из паровозного депо, Романом кличут. Ширяев Роман. Мужик выспрашивал о вагончиках нашенских. Я ведь старшим осмотрщиком работаю, много чего знаю, по одному стуку умею вагоны различать.

— Ну, и много успел сообщить, где встречались?

— Да как на улице увидимся, Ширяев и приглашает в столовку. Пивко водочкой отлакирует, ну и выпиваем. А инженер выведывает, якобы для работы треба знать… Ну, как там у новых большегрузных вагонов тормоза устроены… или почему у вагоны такие обосранные ходят. Чего вагонники в порядок подвижной состав не приводят? Да и так вразнобой спрашивал, чего больше везут — людей или грузы, какие: насыпные, наливные, навалочные, тарно-штучные…

— Во, как подробно расписал… Договаривай уж до конца. По «штучным» — Ширяев любопытствовал тяжеловесными и длинномерно-громоздкими? А те ведь загружены артиллерийскими установками, танками, другой военной техникой. Правильно говорю?

— Да начальник, верно кажешь, — и Полищук опустил голову на грудь.

— Да уж сильно не робей дядя, твое дело правду говорить, глядишь и зачтется. А еще, кто-нибудь подобным образом интересовался?

— Да никто больше, — на вопросительный взгляд Воронова, перекрестился. — Вот те крест.

— Ну, будь здоров Игнат, спасибо за откровенность. Но придется тебя пока заарестовать. Следователю о любознательном инженере опишешь подробно, как мамане родной. И упаси господь, чтобы тот пожаловался. Да и о дочери почаще думай — в суровое время живем… Бывай казак. Караульный!

Сложив куцый протокол в папку, Воронов вошел в кабинет начальника отделения.

— Какие дела Андрей, — начал шутливо, — докладай… — но не дал парню рта открыть. — А у меня та же музыка, — второй фигурант опять показывает на Ширяева, — поглаживая зеленое сукно столешницы, Сергей расположился поудобней.

— Товарищ майор, — Свиридов приподнялся со стула, Воронов упреждающе взмахнул рукой, — я созвонился с кадровиком. Повезло, Перфильев сегодня дежурный по депо. Личное дело Ширяева сам доставил, прилетел на всех парах, понимающий мужик.

— Молоток Андрей! — Воронов обрадовался.

— И еще, в дежурке дожидаются два сержанта — опера из города, Селезень прислал, как и договаривались. Парни сказали, что сам начальник будет в двадцать два ноль-ноль, у него там неотложное дело. Сергей Александрович, опера не в курсах… да и не было указаний посторонних в дела посвящать.