Читаем Случай с Евсейкой полностью

Случай с Евсейкой

Плавниками трепеща,И зубаста да тоща,Пищи на обед ища,Ходит щука вкруг леща!

Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

Вот так штука!Тщетно тщится щукаУщемить леща!Вот так это – штука!

Плыли, плыли, чем выше – тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.

– Ой!

Смотрит – ясный день, солнце играет на воде, зелёная вода заплёскивает на берег, шумит, поёт. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!

– Ух! – сказал он, улыбаясь солнцу, – вот я и вынырнул.

Самовар

Было это летней ночью на даче.

В маленькой комнате стоял на столе у окна пузатый самовар и смотрел в небо, горячо распевая:

– Замечаете ли, чайник, что лунаЧрезвычайно в самовар влюблена?

Дело в том, что люди забыли прикрыть трубу самовара тушилкой и ушли, оставив чайник на конфорке; углей в самоваре было много, а воды мало – вот он и кипятился, хвастаясь пред всеми блеском своих медных боков.

Чайник был старенький, с трещиной на боку, и очень любил дразнить самовар. Он уж тоже начинал закипать; это ему не нравилось, – вот он поднял рыльце кверху и шипит самовару, подзадоривая его:

– На тебя лунаСмотрит свысока,Как на чудака, –Вот тебе и – на!

Самовар фыркает паром и ворчит:

– Вовсе нет. Мы с ней – соседи.Даже несколько родня:Оба сделаны из меди!Но она – тусклей меня,Эта рыжая лунишка, –Вон на ней какие пятна!– Ах, какой ты хвастунишка,Даже слушать неприятно! –

зашипел чайник, тоже выпуская из рыльца горячий пар.

Этот маленький самовар и вправду очень любил хвастаться; он считал себя умницей, красавцем; ему давно уже хотелось, чтоб луну сняли с неба и сделали из неё поднос для него.

Форсисто фыркая, он будто не слышал, что сказал ему чайник, – поёт себе во всю мочь:

– Фух, как я горяч!Фух, как я могуч!Захочу – прыгну, как мяч,На луну выше туч!

А чайник шипит своё:

– Вот извольте говоритьС эдакой особой.Чем зря воду-то варить,Ты – прыгни, попробуй!

Самовар до того раскалился, что посинел весь и дрожит, гудит:

– Покиплю ещё немножко,А когда наскучит мне, –Сразу выпрыгну в окошкоИ женюся на луне!

Так они оба всё кипели и кипели, мешая спать всем, кто был на столе. Чайник дразнит:

– Она тебя круглей.– Зато в ней нет углей, –

отвечает самовар.

Синий сливочник, из которого вылили все сливки, сказал пустой стеклянной сахарнице:

– Всё пустое, всё пустое!Надоели эти двое!– Да, их болтовняРаздражает и меня, –

ответила сахарница сладеньким голосом. Она была толстая, широкая и очень смешливая, а сливочник – так себе: горбатенький господин унылого характера с одной ручкой; он всегда говорил что-нибудь печальное.

– Ах, – сказал он, –Всюду – пусто, всюду – сухо,В самоваре, на луне.

Сахарница, поёжившись, закричала:

– А в меня залезла мухаИ щекочет стенки мне…Ох, ох, я боюсь,Что сейчас засмеюсь!– Это будет странно –Слышать смех стеклянный… –

невесело сказал сливочник.

Проснулась чумазая тушилка и зазвенела:

– Дзинь! Кто это шипит?Что за разговоры?Даже кит ночью спит,А уж полночь скоро!

Но, взглянув на самовар, испугалась и звенит:

– Ай, люди все ушлиСпать или шляться,А ведь мой самоварМожет распаяться!Как они могли забытьОбо мне, тушилке?Ну, придётся им теперьПочесать затылки!

Тут проснулись чашки и давай дребезжать:

– Мы скромные чашки,Нам всё – всё равно!Все эти замашкиМы знаем давно!Нам ни холодно, ни жарко,Мы привыкли ко всему!Хвастун самоварко,И не верим мы ему!

Заворчал чайник:

– Ф-фу, как горячо,Жарко мне отчайно.Это не случайно,Это чрезвычайно!

И – лопнул!

Перейти на страницу: