Случай с жильцом на Дорсет-стрит

Верный себе, Холмс сразу начал изучать все вокруг и вскоре нашел провал в стене, сквозь который мы смогли протиснуться и осмотреть сад. Там не обнаружилось ничего примечательного, кроме изрядной величины лужайки, нескольких кустов, ветхих теплиц, заброшенной конюшни, разных сараев и мастерской, находившейся в удивительно приличном состоянии. Именно здесь, сказал мне Холмс, и умер сэр Джеффри. Поэтому пристройку так вычистили. Мэклсуорт зажал пистолет в тисках и выстрелил себе в рот. Во время дознания преданная экономка упоминала о проблемах с деньгами и мучительных раздумьях хозяина о том, что он обесчестил имя семьи. Впопыхах нацарапанная записка пропиталась кровью, текст был различим частично, но почерк явно принадлежал владельцу дома.

— Видите, Ватсон, нет никаких следов убийства. Все знали, что сэр Джеффри вел богемную жизнь, прежде чем осел здесь. Он спустил фамильное состояние на художников и их работы. Несомненно, некоторые из этих полотен со временем станут ценными, но сейчас живописцы, которым он покровительствовал, лишь мечтают о своей материальной значимости. По-моему, половина завсегдатаев кафе «Роял» зависела от миллионов Мэклсуорта — пока те окончательно не иссякли. А в последние годы жизни сэр Джеффри, кажется, был или чем-то сильно расстроен, или находился в подавленном состоянии. Возможно, и то и другое. Думаю, нам следует побеседовать с миссис Галлибаста, но для начала посетим местную почтовую станцию. В таких деревушках это источник мудрости.

Почта и магазин располагались в перестроенном коттедже, крытом соломой. Обнесенный белым частоколом, сквозь который тут и там проглядывали сентябрьские цветы, он вполне смотрелся бы на картине. В тенистой прохладе лавки, забитой любым товаром, который мог понадобиться местным жителям, — от книг до леденцов — нас приветствовала владелица в простой хлопковой одежде и накрахмаленном переднике — ее имя мы уже знали благодаря табличке, висевшей над дверью.

Миссис Бек была пухлой и румяной, с веселыми глазами, но слегка поджатым ртом. Черты ее лица красноречиво говорили о конфликте между естественной сердечностью и слегка критичным характером. И действительно, вскоре мы нашли тому подтверждение. Она знала как сэра Джеффри, так и миссис Галлибаста и, по ее словам, находилась в хороших отношениях с несколькими слугами из поместья. Правда, тех становилось все меньше, а замену им не искали.

— Ходили разговоры, джентльмены, что несчастный сэр Джеффри почти разорился и не мог нанять новых работников. Однако с платой он никогда не опаздывал, а те, кто трудился на него, хранили ему верность. Особенно экономка. Было в ней что-то странное, будто она старалась держаться особняком. Но миссис Галлибаста хорошо заботилась о своем нанимателе, а так как все знали о его печальном будущем, она делала это без какой-либо мысли о деньгах.

— Тем не менее вам не нравилась эта женщина? — тихо спросил Холмс, рассматривая рекламу ирисок.

— Признаюсь, сэр, я находила ее несколько чудной. Она иностранка — испанка, наверное. Меня не беспокоила цыганская внешность этой особы, но я никак не могла с ней поладить. Видела ее чуть ли не каждый день, а вот в церкви — ни разу. Она приходила сюда за разной мелочью, необходимой по хозяйству. Всегда платила наличными и не просила кредит. Я никогда не питала к ней особой любви, но, судя по всему, именно миссис Галлибаста поддерживала сэра Джеффри, а не наоборот. Некоторые говорили, что у нее был вспыльчивый нрав, и однажды она побила кочергой младшего лакея, но свидетельств тому я не видела. Экономка не долго со мной болтала, иногда покупала газету, забирала почту и отправлялась домой. Неважно, светило солнце или лил дождь, она все равно приходила за покупками, сэр. Крупная, здоровая женщина. Шутила, какое это наказание — сэр Джеффри и поместье, но, похоже, особенно не возражала против такой жизни. Я знала за ней одну странность: когда она болела, причем не имеет значения, насколько тяжело, всегда отказывалась от помощи врача. Ужасно боялась медиков, сэр! Даже на обычное предложение позвать доктора Шапиро отвечала истерикой и криком, что «костоправы» ей не нужны. А во всем остальном она была незаменима для сэра Джеффри — человека мягкого, необычного и постоянно витающего в облаках. Он такой с детства.

— А он не был склонен к беспричинным страхам и навязчивым идеям?

— Насколько мне известно, нет, сэр. Да он с юности совсем не изменился. Сэр Джеффри был забавным. Хотя последние несколько лет он не выходил из дома, и я видела его лишь издерка. Но когда появлялся на людях, был веселым и жизнерадостным, как обычно.

— Это чрезвычайно интересно, миссис Бек. Я вам очень благодарен. Куплю у вас четверть фунта лучших круглых леденцов, если позволите. А, забыл спросить. Вы не помните, сэр Джеффри получал какие-нибудь письма из Америки?

— Да, сэр. Часто. Экономка говорила, он их ждал. Я помню конверт и марки. Больше ему почти никто не писал.

— А сэр Джеффри посылал ответы отсюда?