Случайная дочь миллионера

– Тише, тише, песик, – шепчу я, а сама прикидываю, успею ли сбежать от него.

Хочу позвать на помощь, но боюсь, что мой громкий голос может спровоцировать пса. Нужно просто переждать. Он уйдет. Увидит, что я не собираюсь причинить ему вред, и уйдет.

Пес делает еще несколько шагов ко мне. Рычит, а потом начинает громко лаять. Краем глаза замечаю, что Алмазов оторвался от телефонного разговора, повернув голову в мою сторону. Я стою на месте и беспомощно смотрю на него. Он замечает пса, начинает бежать ко мне. Но поздно. Собака словно почувствовала, что еще мгновенье – и здесь появится хищник покрупнее, поэтому резко бросается в мою сторону.

Я не думаю. Срываюсь с места и бегу. Из горла не вырывается ни одного звука. Я так боюсь, что онемела.

– Вика! – Руслану ни за что не успеть.

Я чувствую, как острые клыки впиваются выше колена, и наконец-то ко мне возвращается голос. Пес тяжелый, валит меня на мокрую землю, даже не думает остановиться.

– Пошел вон! – Руслан оказывается рядом, совсем немного не успел.

Пес размыкает челюсти, ногу жжет огнем. Руслан, кажется, пнул его несколько раз, отгоняя от нас. У меня все расплывается перед глазами от слез. Безумно больно.

– Пойдем, Вика, нужно в больницу ехать. Идти сможешь?

Я чувствую себя жалкой. Вся перепачканная в грязи, не способная даже встать.

– Так, я отнесу тебя к машине сам, – говорит Алмазов, понимая, что я никак не могу прийти в себя после пережитого шока. – Все, Вик, успокойся, все позади.

Руслан, ничуть не заботясь о том, что я могу испачкать и его, с легкостью отрывает меня от земли, беря на руки.

– Я грязная, Руслан, – удается выдавить из себя. Рукой пытаюсь ощупать рану: болит жутко. И ткань штанов пропиталась кровью.

Он лишь глянул на меня и с напряженным выражением лица быстрым шагом направился к месту, где мы оставили автомобили.

Навстречу нам бросились Роман и Лилия.

– Господи, какой ужас! Вика, ты как? – запричитала начальница. – Руслан, несите ее к машине, Роман сейчас же отвезет ее в клинику. Собака могла быть бешеной.

– Я сам отвезу, – жестко отрезает Алмазов, прерывая монолог Лилии.

Глава 6. вика

Руслан открывает  дверцу своего внедорожника и усаживает меня на переднее сиденье. Я уже не пытаюсь скрыть слезы, реву от души. И отчего-то больше не от боли, а от того унижения, что испытываю. Выгляжу жалко перед Русланом, еще и шубку испортила. Обидно невероятно.

– У тебя белые сиденья, я испачкаю. – Ловлю его за руку, заглядывая в глаза. Он сосредоточен, а еще выглядит злым.

– Для таких случаев существует химчистка салона. Давай сюда свою верхнюю одежду.

– Да-да. – Отпускаю его и дрожащими руками пытаюсь расстегнуть пуговицы, но ни черта не получается. 

Терпение Руслана заканчивается, он сам снимает с меня шубку. Бросает ее на заднее сиденье. Быстро обходит машину и занимает водительское место. Сквозь пелену слез замечаю Лилию, она стоит перед автомобилем с растерянным выражением лица, смотря на Алмазова, но тот ее в упор не замечает. Даже не прощается. Забывает и о том, что как бы он ее сюда вообще-то привез.

– Ты Лилию забыл, – тихо говорю, когда отъезжаем на добрых метров сто от пустыря.

– Не маленькая, доберется, – спокойно говорит он, а потом поворачивает голову ко мне. – Сильно болит?

– Терпимо. – Прикусываю губу, стараясь не смотреть на кровоточащую рану.

В салоне тепло, я быстро отогреваюсь, правда, внутреннюю дрожь не унять. У меня перед глазами[n1]  все еще безумные глаза[n2]  той собаки. Ее рычание и собственный крик боли. 

– Сейчас быстро домчим до клиники и тебе окажут нужную помощь. Я пробил, здесь есть одна, минут десять ехать. – Руслан заметно нервничает. Я пытаюсь вытереть слезы ладошками, но, кажется, делаю еще хуже, размазываю грязь по щекам. –  Прости, что не успел. Увидел слишком поздно.

Я вскидываю на него удивленный взгляд.

– Я сама виновата. Не нужно было отходить так далеко.

Кривлюсь от боли, боясь пошевелить ногой.

– У тебя есть салфетки? Нужно прижать рану, укус глубокий. И руки у меня грязные. 

– Черт, прости, я не сообразил. В бардачке посмотри.

Пока достаю салфетки и пытаюсь хоть что-то сделать, мы уже летим по проспекту. Боль невыносимая. Хочется поскорее оказаться в руках медиков. Собака же может болеть бешенством. Она была совершенно одичалая. Перспективы меня не радуют. 

– Потерпи, Вика. Не плачь, – мягко просит Руслан.

– Нормально все. – Но в противоречие своим словам громко всхлипываю. – Просто шубку жалко.

– Да бог с ней, с шубкой этой, главное, чтобы инфекции никакой не оказалось.

Красный свет светофора заставляет Алмазова притормозить. В этот же момент у него звонит мобильный. Трубку он берет, от дороги взгляда не отрывает.

– Да! – резко, без приветствия. – Не отвечал, потому что занят был. Что-то важное?

Я тихонько всхлипываю, наблюдая за тем, как штаны все больше пропитываются кровью. От этого ведь не умирают? Я перевожу взгляд на недовольного Руслана.