Случайная невеста для олигарха. Любовь рядом (СИ)

 На секунду у меня кружится голова, потом накрывает острым приступом тошноты, после чего отбрасывает на спинку водительского сиденья. Боже, как шумит в ушах. 

Прикасаюсь подушечками пальцев к вискам, но со стоном опускаю дрожащие руки. В ушах стоит пронзительный звон… 

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем дверь автомобиля резко открылась и я, распахнув глаза, почти падаю в объятия подхватившего меня Давида.

 Уши «сворачиваются в трубочку», когда он принимается эмоционально ругаться на другом языке. 

Садулаев переводит сбившееся дыхание. Тон мужчины резко меняется: 

- Мирьям, милая, как ты?! Ты меня слышишь?! – мужские руки дрожат на моих хрупких плечах, прежде чем с силой сжать их. 

Я даже не могу понять, кого из нас больше штормит - Давида или меня. Он прижимает меня плотнее к себе, и я чувствую, как волнуется его широкая грудь. Еле разлепив губы, я запрокидываю голову, чтобы видеть черные, как ночь, взволнованные глаза: 

- Да, все хорошо, - бормочу. - Это тебя отец научил так ругаться? 

Мой вопрос остаётся без ответа. Хотя, он мне и не нужен. В памяти мелькает образ убегающей кошки, и я судорожно перевожу дыхание. Боже, я же чуть не сбила животное!

 Эта мысль заставляет резко крутануться в объятиях Давида. 

- Никто не пострадал?! 

Давида, весь бледный, с бисеринками прозрачного пота на лбу, выглядит так, как будто только что пережил армагеддон. 

- Нет, никто, если не считать дерево, – от слов Давида по телу волной разливается облегчение. – Здесь частная территория. Повезло, что не ходят люди. 

- Слава Богу! – порывисто прикладываю ладони к его груди. Через тонкую ткань рубашки чувствуются каменные мышцы. 

Мужчина напряжен, словно один сплошной комок нервов. Сердце Садулаева так лупит в ребра, что мне кажется - я держу его голыми руками. 

— Ты можешь двигаться? – карие глаза пристально ощупывают каждый кусочек моего тела. - Ничего не сломано?! – Давид осторожно ощупывает меня под пиджаком. 

— Конечно, могу, - начинаю злиться под его изучающим взволнованным взглядом.

Он что, не понимает, что мне и так неловко?! Должно быть, у меня тот еще видок. 

Резко делаю шаг назад, но в голове начинает шуметь так, словно я только что получила по зубам от профессионального боксёра. Меня ведёт в сторону, и Давид вновь успевает прижать мое податливое тело к себе, прежде чем я упаду. 

— Черт! — ругается он, рассматривая мой лоб. — У тебя уже шишка. Ты, конечно, не пристегивалась? Так ведь, Мирьям? 

— Ну, я… это… - лихорадочно думаю, как выкрутиться из сложной ситуации. Но, как на зло, моя богатая фантазия будто вырубила тумблер, отвечающий за изобретение блестящих отговорок. Или же, искреннее, ничем не прикрытое волнение в темных глазах Давида  действует на меня настолько обезоруживающе? 

— Так я и думал! – психует Садулаев. – Проклятие! Очень сильный удар. У тебя может быть сотрясение мозга. Меня не было всего пятнадцать минут! – не успокаивается Давид, заставляя испытывать острое чувство вины. 

— Сотрясение мозга? Давид, брось, со мной все отлично, - 

я кручусь из стороны в сторону, чтобы продемонстрировать все, так сказать, целые кости, и шокировано замираю, приоткрыв рот, когда взгляд падает на покорёженную машину. 

Бампер просто-напросто сросся с деревом в «глубоком поцелуе», которое от силы удара сломалось пополам. 

Я мысленно зависаю, не в силах оторвать взгляда от этого ужасного зрелища, да как только жива осталась?! Должно быть, мне спасла жизнь подушка безопасности, которая сработала при столкновении. Губы начинают дрожать, когда я понимаю, что автомобиль Давида  не подлежит восстановлению. 

Садулаев чутко улавливает мое состояние. 

- Что такое? Где больно?! – Давид принимается стягивать с меня пиджак, в поисках «ужасной раны», но я останавливаю его. 

- Нет, – качаю отрицательно головой, срываясь на рыдания. - Твоя машина… Ты только посмотри на нее! 

Брови жениха сходятся на переносице, и он оборачивается, чтобы оценить масштаб «бедствия».

- Раньше она выглядела лучше, – спокойно замечает Давид, а затем добавляет: - Я купил ее всего неделю назад, поэтому сделаем вид, что ее у меня и не было. 

- Но ты так ругался, - икаю, утирая пролитые слезы. Правильно сформулировать свои мысли получается плохо. 

Давид тяжело вздыхает и проводит в ласковом жесте по моим растрепанным волосам. 

- Конечно, ругался, потому что одна только мысль о том, что ты пострадала, сводит меня с ума. 

Пока я перевариваю услышанное, Садулаев отходит чуть поодаль, набирая чей-то номер на телефоне. Голос Давида, говорящего по телефону, отвлекает меня от созерцания погубленного автомобиля. 

— Синий «Аурус Сенат», найдите владельца! Уверен, эта марка единственная в городе, — цедит он повышенным не терпящим возражений тоном. – Нет, сейчас! Моя невеста могла погибнуть. Ждать я не намерен. Десять минут - не больше.

- Что?! – испуганно таращусь на жениха. – Зачем его искать? 

Давид  скидывает вызов и поднимает завораживающие черные глаза, из которых будто по щелчку пропадает вся мягкость и спокойствие.