Случайная невеста для олигарха. Любовь рядом

От этого вилка громко звякает об тарелку. Боль кислотой разъедает душу от того, как родители поступили со мной. 

Захотели - отдали за одного, потом, как вершители судеб, безжалостно переписали правила игры, наплевав на чувства своей единственной дочери-марионетки, и отдали за другого. 

Мой взгляд полыхает злостью, пока я слежу за тем, как Садулаев-старший с грацией хищника, словно пантера, передвигается по дому, украшенному живыми цветами. между прочим моими любимыми цветами - карликовыми розами. Что он хочет этим показать?  

Красивый, высокий, словно несокрушимая скала. Я прекрасно вижу,  каким взглядом провожают его, другие представительницы женского рода. Ну ещё бы…

Один из самых завидных женихов на юге. Хорошо развитую мускулатуру подчёркивает темно-синяя рубашка и чёрные зауженные брюки в стиле кэжуал. 

Волевой подбородок, покрытый легкой щетинной, высокие скулы, чёрные волосы. 

Тёмные глаза делают мужественный образ Давида по-настоящему притягательным. 

Когда чёрные глаза останавливаются на мне, я буквально вижу, как вздрагивает сильное тренированное годами тело. 

Зрачки мужчины расширяются, кадык опускается по горлу, а затем поднимается. 

- И зачем он только вернулся? - неприязненно бурчу себе под нос, игнорируя восхищённое восклицание Катьки. 

Та уже поплыла при виде этого идеального образчика мужественности. 

— Ты только посмотри, как он на тебя смотрит! - пищит от восторга рядом Катька. 

Да, я знаю, что нравлюсь Садулаеву-старшему.

 Я давно замечала на себе взгляд его  внимательных темных глаз. Меня всегда возмущало это. Как можно ТАК смотреть на невесту брата?! 

Я помню его, когда была ещё совсем девочкой. Тогда все, что я знала о нем - лишь только то, что Давид  учится на управленца и очень редко бывает в родительском доме. Он полностью посвящал себя учебе в одном из престижных московских университетов. 

Я уже тогда была без ума от его младшего брата. Синие глаза Максима Садулаева казались мне чем-то божественным, внеземным, поэтому я всегда испуганно вздрагивала, когда видела устремлённый на себя взгляд чёрных глаз его старшего брата. Слишком выразительные, слишком тёмные, все слишком… Казалось, они утягивают куда-то на самое дно  тайных желаний. Давид  Садулаев просто до чёртиков пугал своей мощной энергией. 

Сколько я его не видела? Года три? 

Должно быть, примерно так... Он объявился за пару дней до того, как я узнала, что помолвка с Максом расторгнута. 

Давид  появился, словно один из посланников апокалипсиса. 

Ненавижу!

Глава 2

Поджав пухлые губы, слегка тронутые коралловой помадой, с пренебрежением откладываю вилку в сторону. 

Пошли вторые сутки, как я объявила родителям о голодовке и плевать хотела на все эти деликатесы, от которых ломятся столы! 

Даже аромат сочной говядины под брусничным соусом, не вызывает аппетита. Голова кружится, язык немеет, только от одной мысли, что теперь мой жених  Давид Садулаев. 

Сквозь щемящую сердце мысль, безжалостно пробивается смех отца. Безошибочно нахожу его взглядом в конце зала. 

Смех звучит, словно изощренная издевка. Отец выглядит до неприличия довольным жизнью, разговаривая с хозяином дома - Мансуром Садулаевым. 

Отец всегда был равнодушен к моим чувствам и желаниям… Я привыкла, почти не больно. Тягостное чувство все больше давит на меня, ровно до того момента, пока я не вижу появившегося возле Давида его брата. Несмотря на отчаянный шёпот Катьки, я упрямо поднимаюсь со стула с резной спинкой и двигаюсь в сторону мужчин. Мне необходимо в последний раз поговорить с Максутом. 

Может быть, я смогу достучаться до его разума, околдованного этой белобрысой гадиной. И плевать что разговор с любимым, будет на моей помолвке с его старшим братом. 

Когда оказываюсь напротив братьев, спотыкаюсь на высоченных шпильках. 

Будь они неладны! Неловко вскинув руки, висну на мощной шее Садулаева. Горячие ладони стискивают мою талию, сминая кожу через ткань, сбивая дыхание. 

Дразнящий аромат кедра и лимона щекочет чувствительные рецепторы обоняния. Обалденный аромат! Настоящего мужчины… Ухватившись за узкий галстук, поднимаю глаза и тону в чёрных, опущенных густыми ресницами омутах. Никогда раньше не замечала, какие длинные ресницы у… Давида. 

— Упс! Перепутала! - шепчу достаточно громко, чтобы посильнее задеть Давида. Можно с уверенностью сказать о том, что он меня слышал. Хочется поставить его в неловкое положение, точь -в точь, как он меня, когда смотрит своими чёрными, как угли глазами, прожигая насквозь прямым взглядом. 

На секунду кайфую при виде вытянувшегося от удивления лица своего новоиспечённого жениха. Через мгновение на широких скулах мужчины начинают играть желваки. Сдерживается. Когда я поворачиваюсь к его брату и кокетливо улыбаюсь, чёрные глаза вспыхивают бешенством. 

— Максут, - мило улыбаюсь, прикрывая длинными ресницами глаза, в которых плещется тщательно скрываемое отчаянье. — Не ожидала тебя увидеть. 

Запоздало понимаю, что моя фраза звучит двусмысленно, словно упрек – острая шпилька.