Случайная первая. Прокурор и училка (СИ)

На том и порешили. Пока Илья Николаевич искал в поисковике фильм, я исподтишка рассматривала мужчину. И что ему неймётся? Вот правда. Ничего же себе так парень. Нет, всё-таки мужчина. Парнем его называть язык не поворачивался. Не сказать, что в нём было что-то хищное, отталкивающее, агрессивное. Напротив, вполне симпатичный. Нет неряшливости, напускной модной небрежности. Сдержанный, серьёзный. Когда молчит, правда.

Одним словом, законник.

Ещё… мне спина его нравилась…

Ну вот, Марфа Ивановна, докатилась. Ищешь уже плюсы в шантажисте. Пришлось одёрнуть себя.

Ничего я не ищу. Могу же просто объективно посмотреть на человека?

Он был высоким. Намного выше меня. И худощавым. По крайней мере, выглядел таковым в одежде. Но я-то видела его и голым… От воспоминаний почему-то во рту образовалось много слюны. Хорошо, что рядом стоял графин с водой, и я поспешно налила себе и выпила жадными глотками.

Девчонки смеялись, говоря, что есть типаж таких людей, которые без одежды выглядят лучше. Я не могла сказать, что Илья Николаевич в одежде плох. О нет. Хорош, ладно, чёрт с ним, признаю.

Но без одежды… Он впечатлял. Именно так. Одни проработанные мышцы. Крепкий, жилистый. И плечи такие…

Он повернулся ко мне не вовремя.

— МарьИванна, о чём думаешь? У меня сейчас затылок от твоего взгляда воспламенится.

Я фыркнула, надеясь, что не покраснела. Школа даёт закалку в общении с людьми разного возраста. Учит реагировать адекватно.

Правда, всё равно не всегда получалось.

Меня спас звонок в домофон. Принесли ужин.

Как хорошо у нас в стране живут правозащитники! Могут позволить себе дорогое авто. И квартиру явно недешёво прокурор снимает. Ещё и питается из ресторанов.

Последняя мысль оказалась актуальной. Потому что когда я увидела, что заказал Илья Николаевич, слюны во рту стало куда больше. Я и не знала, что такая голодная.

— У нас сегодня средиземноморское меню?

— А ты какое предпочитаешь? — внезапно быстро отреагировал Илья, выпрямляясь и опять смотря на меня чересчур пристально. Меня уже несколько раз подмывало спросить, не испачкан ли мой нос. — Можно заказать что-то из паназиатской кухни. Например…

— Нет! — поспешно остановила его. — Не надо ничего перезаказывать.

Мне уже было не по себе. Страшно подумать, какой чек у того, что уже заказано. Тут и омары, и тунец. Какие-то салаты. Ничего из представленного на столе я не знала. С учительской зарплатой по фешенебельным ресторанам не походишь. С девчонками мы предпочитали заказывать что попроще, чтобы уложиться в бюджет.

Турисов и вино достал. Демонстративно указал на нолик на этикетке. Я вздохнула и зачем-то спросила:

— А сам ты тоже будешь пить безалкогольное?

Мне же нет никакого дела до его предпочтений!

Илья Николаевич недобро усмехнулся.

— Могу и что-то покрепче. Но вдруг тоже начну буянить?..

Кровь всё-таки прилила к моим щекам.

— Я не буянила.

— Как посмотреть.

— Могу повторить. На бис, если очень сильно попросите. Только уже не пиво выпью, а чего покрепче.

Зря я это сказала.

К тому времени я уже сидела на диване.

Илья подошёл ко мне и навис, расставив руки по обе стороны от моих плеч.

— Можно и повторить. В этом случае я не услышу твоё «нет, туда нельзя», Марфа.

Гад. Как есть. И голос изменил даже. Немного резко говорил, даже угрожающе.

С чего бы это?

Точно предупреждал и заботился, как… о своей девушке.

Ужин оказался вкусным. Я отдала ему должное. Иногда, когда сильно волновалась, начинала есть куда больше, чем требовалась. Сегодня я волновалась.

Вроде бы уже знала, чем закончится вечер. А всё равно.

Заняла место в углу дивана. Подальше от Турисова. Ноги поджала под себя.

— Будь твоя воля, МарьИванна, на подлокотник бы залезла? — сыронизировал Илья Николаевич.

— Была бы моя воля, не сидела бы тут вообще.

Где-то на середине фильма, когда я почти абстрагировалась от ощущения близости чужого тела, и мне удалось всё-таки сосредоточиться на том, что транслировалось с плазмы, я услышала:

— Поцелуй меня.

Я сразу поняла, о чём Турисов.

Потому что ждала…

Знала, что долг он с меня стребует.

Внезапно что-то разволновалась.

Подумаешь, поцелуй! Что такого? Разве я не целовалась? Целовалась, и не один раз.

Илья Николаевич повернулся ко мне вполоборота, вытянул руку вдоль спинки дивана. Ладно, чёрт с тобой… Мы и поинтереснее вещи делаем в спальне.

Почему поцелуй я воспринимала как нечто интимное? Просто прикосновение губ… Кто в нашем мире придаёт ему значение? Да на него давно не обращают внимания. Подумаешь…

А я не могла. Для меня поцелуй — нечто глубокое. Первое знакомство с человеком. Первый его вкус и первое испытание на контакт. Подойдём ли мы друг другу… Что почувствуем…

Турисов навис надо мной. Когда он успел приблизиться? Мне ничего не оставалось делать, как потянуться к нему. Если он думает, что будет «с языком, глубоко и чувственно» — фигушки ему. Я тоже настырная и упрямая, из той категории, что «отморожу уши назло маме».

Что-то смущало меня. В разрезе данного мгновения. Может, то, как на меня смотрел Илья Николаевич? Он всегда на меня странно смотрел, если честно. Особенно, когда мы оставались с ним наедине.