Случайная помощница монстролога (СИ)

Горкан, сообразивший, что его заманили в ловушку, побежал к выходу, и я, поднажав, сшибла его со всего разбега. Он крякнул, ударившись об пол, а я, не обращая внимания на боль в ушибленной половине тела, занесла локоть и, как в реслинге, который любила смотреть на досуге, всадила Горкану локтем в солнечное сплетение. Но и этого было недостаточно, чтобы успокоиться. В меня будто вселился обезумевший реслер, и я стала примеряться для следующего удара.

— Остановись, Эрна, — удержал меня Орман. — Дальше мы сами.

Слышать такое было досадно. Я только вошла в раж. Мне хотелось отомстить этому гаду за все дни моих переживаний, за мою бабушку, за Арвина, за всех.

— Мы ещё не знаем, что было в пузырьке, — сказал Арвин, угадывая ход моих мыслей. — Выводы делать рано.

— Тебя не поймёшь, Арвин. То ты бросаешься обвинять людей сходу, даже не разобравшись, то заступаешься за тех, с кем всё очевидно.

Было досадно видеть, что Арвин по-прежнему верил в невиновность Горкана.

— Нужно всё проверить, — повторил Арвин устало.

— Отлично! — выпалила я. — Проверяй. Пока Орман его держит.

Арвин, обернув руку плотной тряпкой, поднял с пола пузырёк, почти всё содержимое которого разлилось при падении, и понюхал.

— Ну? — спросил Орман, с трудом удерживая барахтающегося и бормочущего невнятные оправдания Горкана.

— Запаха нет, — ответил Арвин.

— Свяжи его, — велел Орман, кивая на преступника. — Я сам проверю, яд или нет.

Активировав печать, Арвин направил вылетевшие из неё верёвки на руки и ноги Горкана, а после стянул их назад, чтобы пойманный не сумел убежать. В таком положении у него даже ползти бы получилось едва ли.

У Ормана, как выяснилось, были свои методы проверки.

— Разложим на состав, — предложил он и проверим действие.

Разницу между обычным магом и Мастером печатей первого ранга я увидела воочию. Перед моими глазами развернулось настоящее представление. Несколько уровней печатей, висевших одна над другой, поочередно приняли в себя оставшуюся на дне пузырька каплю прозрачной жидкости. Она падала на светящийся диск, растекалась по узору, окрашивая его в другой цвет и собиралась вновь, чтобы просочиться на следующий уровень.

Символы на печатях, сквозь которые успела пройти капля, видоизменялись и перемещались, информируя о чём-то владельца.

— По отдельности ингредиенты почти безвредны, — сообщил Орман. — Но вместе, — он показал на самый нижний диск — становятся очень опасным ядом. Хорошо, что ты не прикасался к пузырьку голыми руками, — похвалил он Арвина.

Мой многострадальный начальник нахмурился и приблизил лицо к последней печати.

— Яд, — сказал он обречённо.

— И очень хороший яд, — порадовался Орман. — Через полчаса после его применения никто бы и не узнал, что тебя отравили. — Да, — кивнул он, — отличный яд.

— Отличный… — Арвин бросил разочарованный взгляд на Горкана, переставшего оправдываться и смирившегося с тем, что его раскрыли. Он лежал на полу, связанный и оттого не представлявший опасности.

— Ну, и зачем? — спросил у него Арвин, присаживаясь рядом.

Горкан усмехнулся в ответ.

— Ты ничего мне не сделаешь, — сказал он с вызовом. — Потому что я всё знаю, — он скосил глаза в мою сторону, намекая, что, если мы его сдадим стражникам, то он расскажет о моём иномирном происхождении. — У тебя только один выбор — отпустить меня и молчать о случившемся.

Глаза Арвина вспыхнули от гнева, и он многозначительно покосился на Ормана.

— Пожалуйста, — попросил он о чём-то, что понимали только они двое.

Вдвоём они вышли из гостиной и направились в сторону кухни, а я осталась наедине с преступником.

— Рано или поздно о тебе всё узнают. Даже без моего вмешательства. И тогда можешь попрощаться с этим миром, — заверил он.

— Меня отправят обратно на Землю?

Горкан рассмеялся в голос.

— Пара месяцев разбирательств, и да, тебя отправят на твою Землю. Но вмешательство в естественное течение времени запрещено. Это может повлиять на события не только в твоём мире, но и здесь. Поэтому тебя отправят в то время, которое наступит на Земле через эту пару месяцев.

После бессонной ночи шестерёнки в моей голове крутились медленно, но всё же крутились. Один день здесь — это около пятидесяти или шестидесяти лет на Земле. Я находилась тут уже порядка пяти недель, плюс два месяца разбирательств. Это что же, я попаду на Землю через четыре с половиной тысячи лет после своего ухода? Если судить по тому, как в последнее время на Земле обстояли дела с климатом и экологией, спустя такой срок, возможно, там и людей-то уже не останется. И самое обидное, меня накажут только за то, что Горкан Шарлоу решил поиграть с чужими судьбами.

— Это несправедливо, — прошептала я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы.

Когда Арвин вошёл в гостиную и увидел меня плачущей, казалось, он готов был разорвать Горкана на куски.

— Не слушай его, Эрна, — процедил Арвин сквозь зубы. — Поняла меня? Не слушай.

Кивнув Орману, он присел на корточки рядом с Горканом и схватил того за голову.