Случайная тайна от олигарха

Над верхней губой выступает мелкая, словно прозрачный бисер испарина. К горлу подкатывает ком тошноты, который мешает нормально дышать.

Кому молиться?! Богу? Предкам?

Я на все готова! Тараторю про себя молитву, причем на удивление, не запнувшись ни разу. Даже клянусь в том, что обязательно расскажу Давиду о сыне, но только не сейчас и не так. Пожалуйста-ааа! А сейчас, сейчас надо хоть что-то сказать…

— Материал сырой, данных маловато, и я еще пока изучаю всесторонне ценовую политику конкурентов. — мой голос звучит, словно из преисподней. Такой глухой, потерянный.

— Нет, — перебивает внезапно Давид, проводя свободной рукой по затылку, так что обозначаются внушительные мускулы предплечья. Прямые гладкие пряди волос под сильными пальцами, ложатся слегка небрежно, смягчая суровый образ Садулаева. — подожди. — продолжает изучать материал, собранный мною за неделю скрупулёзно из всех доступных и проверенных источников.

Давид слегка приподнимает верхний исписанный «от» и «до» лист бумаги, и я с шумом втягиваю воздух привлекая этим на себя внимание бывшего. Холодок пробегает вдоль позвоночника от страха быть пойманной на таком тяжком «преступлении».

Садулаев слегка приподнимает бровь, словно недоумевая, от чего я так сильно нервничаю, но не это важно для меня, а лишь только то, что он, кажется, забыл о том, что собирался сделать.

Я должна, нет, обязана забрать документы, пока не случилось непоправимое!

— Давид! — вздрагиваю от того, как испуганно звучит со стороны мой голос. — Давид Мансурович, я…

— Мирьям, это правда отлично. — перебивает бывший. Карие глаза смотрят на меня с почти восторгом, — я даже не думал, что ты на столько ответственно подойдешь к этому вопросу. Приподнимает слегка левую бровь, явно удивляясь масштабу проделанной работы.

На щеках Давида появляются глубокие обаятельные ямочки. Продолжая держать в руках черновики, он скрещивает руки на широкой груди и облокачивается на стол. Задумчиво наклонив голову на бок, щурит умные карие глаза. Так засматриваюсь в мужественное лицо, что он неожиданно выбивает почву из-под моих ног комплиментом:

— Ты такая милая, — сверкает белозубой улыбкой, — эти твои щечки, Мирьям, ты стала еще красивее.

Мои щеки опаляет алым жаром. «Ну-ну, Садулаев, а ничего что у меня прибавка, как минимум шесть килограмм? — Тут же себя поправляю, — Да, это совсем не много, спасибо любовь к спорту с детства, помогла''. Должна признать, я и правда округлилась везде, где надо. Стала более женственной, мягкой. Давид продолжает внимательно разглядывать меня невозможно притягательными тёмными глазами.

Опалив взглядом кромку кремовой блузы, наглухо застегнутую на все пуговицы, он добавляет:

— Если это конечно возможно.

Длинные чёрные ресницы мужчины густо обрамляют миндалевидной формы глаза, так, что в какой — то момент, мне даже кажется, что Давид становится похож на затаившегося дикого хищника, лениво наблюдающего за своей неосторожной жертвой. Засмотревшись, почти забываю об грозящей опасности, поэтому испуганно дёргаюсь, когда Давид тянет гласные произнося фразу, которая, словно эхо повторяется у меня в ушах:

— А это что?

Пелена тумана спадает с глаз, и я с испугом таращусь на то, как Давид тянет снимок из-под черновика. Делаю поспешно несколько шагов вперёд и меня моментально окутывает знакомым шлейфом дорогого одеколона. Кедр и бергамот.

— Ничего! — обхватываю широкое запястье Давида, оцарапав достаточно чувствительно резким неосторожным движением кожу руки об швейцарские массивные часы Садулаева. — Абсолютно ничего. Это не мое! Давид смотрит на меня настороженно и с долей тревоги, изучая пристально каждую чёрточку лица. Боже! Я пропала, наверняка он ещё и умеет читать по лицам … как эти, черт, забыла! *Физиогномисты, точно!

— Как же не твое, если там указано имя Мирьям? — как всегда спокойным голосом, мастерски создает цунами внутри моей души. — Это УЗИ… Резко выхватываю снимок вместе с черновиком и прячу их за спиной, отступая поспешно на шаг назад.

— Да, УЗИ. — Подтверждаю и так очевидный факт, даже киваю в знак согласия. Всегда мешай ложь хотя бы с каплей правды… — почек! — выдаю первое, что пришло в голову. Глаза Садуаева недоверчиво сужаются. Давид словно рентгеном проходится взглядом сверху вниз по моему телу. Задерживается на секунду в районе талии и мне даже кажется, что черный зрачок дрогнув становится ощутимо больше размером, будто разливаясь патокой сливается с радужкой.

Без паники! — Все обошлось, я здорова.

— Хорошо. — тянет гласные Давид, стремительно отрываясь от стола и направляясь к выходу из кабинета с грацией хищника. Остановившись у двери, оборачивается.

— На секунду мне показалось… — задерживаю дыхание, обращаясь вся в слух, — впрочем не важно.

— Правда, — лепечу, ощущая себя виноватой как никогда. — Ничего серьезного. Давид проводит рукой по подбородку, покрытому темной щетиной и на секунду я вижу, как чувственные губы приоткрываются, открывая взгляд на острые резцы.