Случайная встреча

— Она такой и осталась и просто чудесно справляется с Тамариск. Если девочка захочет жить вместе с тобой в Корнуолле, Ли захочет отправиться вместе с ней!

— Тамариск не оставит тебя: я пока чужой для нее, она еще не привыкла ко мне… Джессика, не могли бы мы вдвоем… куда-нибудь…

— Здесь? — воскликнула я. — О нет, нет!

— Мне так трудно совладать с собой… Ты так близка и в то же время так далека!

— Именно так и должно быть!

— Ты приедешь в Лондон?

— Да, нет…

Он просительно улыбнулся.

— Ты приедешь, должна приехать, Джессика! Мы вместе что-нибудь придумаем. Это не может так продолжаться!

— Я не представляю, как может быть иначе!

— Всегда можно найти выход!

— Ты имеешь в виду тайные свидания? Украдкой, скрываясь от всех?

— Мы вынуждены делать то, что в силах!

— Расскажи мне про Ли! Как она повела себя, встретившись с тобой лицом к лицу?

— Думаю, она глубоко тронута.

— А я думаю, что она любит тебя!

— Она просто благодарна мне!

— А ты ее любишь? Она ведь красавица!

— Да, пожалуй, но люблю я одну… раз и навсегда!

На секунду я прильнула к Джейку и тут же вспомнила, что мы находимся возле дома и в любой момент нас могут застать. Я встала, и Джейк оказался рядом, обнимая меня. Он начал целовать меня — вначале нежно, а потом все более и более страстно.

— Только не здесь…— шептала я, понимая, что в моих словах содержится намек на то, что надо отправиться в другое место.

— Когда ты приедешь в Лондон?

— Как только представится возможность.

— Наверное, ты могла бы привезти Тамариск? Ей следует почаще бывать с отцом!

— Она очень наблюдательна! Что, если она заметит?.. Я высвободилась и вышла из зарослей. Джейк шел рядом, крепко держа меня за руку. Я взглянула в сторону дома и задумалась — не видел ли кто-нибудь нас?

Джейк пришелся по душе всем в поместье.

— Мне он понравился, — сказал отец. — Очень живой! Мать была более сдержанна в оценках. Я задумалась: не предполагает ли она, что я испытываю к Джейку более глубокие чувства, чем следует?

Джейк предложил Тамариск погостить у него в Лондоне. Ему хотелось показать ей множество интересных вещей. После этого не исключалась поездка и в Корнуолл.

— Ты должна помнить о том, что это твой отец и ты можешь жить в его доме, если захочешь, — сказала я ей.

Тамариск ответила, что ей нравится здесь, при этом посматривая на Джонатана, случайно оказавшегося поблизости.

Но в основном всех сейчас волновала Амарилис. Подходило время родов, и Клодина, по словам отца, «носилась, как старая курица».

— Амарилис здорова, а женщина создана для того, чтобы рожать! К чему весь этот шум?

— Это слова грубияна-мужчины, — заметила мать. — Клодина, естественно, волнуется, как все матери. Я тоже волнуюсь, и это будет до тех пор, пока не родится малыш! Что же касается тебя, помнится, ты тоже здорово волновался, когда мне подошла пора рожать Джессику?

— Я должен был убедиться, что это не тот ребенок, который тихо и скромно явится в этот мир!

— Что поделать, ты ошибся: с ней все было в порядке. Джессика, ты была просто чудесным младенцем… с самого рождения!

— Очень шумным, если не ошибаюсь, — заметил отец.

— Ты в ней души не чаял с самого первого момента! Они любили вот так препираться, но за этим, несомненно, стояла настоящая глубокая любовь.

«Как им все-таки повезло! — думала я. — Тетушка Софи всегда говорила, что моя мать просто-напросто везучая. Однако поначалу она отвергла предложение отца и даже вступила в первый брак, ставший ужасным испытанием для нее: мать чуть не погибла во время Французской революции… и лишь потом обрела счастливую жизнь в Эверсли с моим отцом».

Бедная тетушка Софи, которая вечно жалела себя. Она так и не поняла, что человек должен пытаться сделать максимум того, на что способен! Я всегда старалась внушать себе это, а теперь — особенно. Я вышла замуж за Эдварда, за доброго милого Эдварда, и мой долг состоит в том, чтобы заботиться о нем и охранять его от всяких бед! Я должна научиться любить этот образ жизни, перестать мечтать о невозможном, забыть о том, что преступила границы морали и приличий… и никогда, никогда не оступаться вновь!

Я проводила много времени возле Амарилис, ожидающей рождения ребенка, мечтая о том, чтобы самой стать матерью. Я не имела права мечтать об этом — ведь моей мечте не суждено было сбыться. Я могла только сидеть возле Амарилис и играть с Еленой.

Бедная Амарилис! Роды оказались затяжными, и я могла представить себе ее радость, когда она, изможденная, услышала, наконец, первый крик своего ребенка. На этот раз родился мальчик! Во всем доме царила радость! Я никогда не видела Питера таким довольным. Какое все-таки большое значение мужчины придают рождению мальчиков! Это меня раздражало, хотя, разумеется, я разделяла всеобщую радость.

Амарилис очень гордилась собой. Она лежала в постели, бледная, хрупкая, но все равно красивая, излучая счастье, которым светилась со дня своей свадьбы. Конечно, нехорошо с моей стороны завидовать ей, но я ничего не могла поделать с собой. «У нее есть столь многое, — говорила я себе. — А что есть у меня? Лишь чувство вины».