Случайная встреча

Никогда еще она не чувствовала себя столь одинокой и несчастной. Ежедневный стресс был настолько велик, что Джессика не могла сомкнуть глаз без транквилизаторов. Пузырек с таблетками всегда стоял на туалетном столике. Но как-то Адам увидел его, и она очень испугалась выражения его глаз. Видимо, он считал, что Джессика может привести свою угрозу в исполнение.

– Если я еще увижу эту дрянь, – жестко предупредил он, – то велю поместить тебя в больницу под круглосуточное наблюдение.

В холодном взгляде светилась откровенная неприязнь к ней, смешанная с беспокойством за ее жизнь.

– Этот флакончик, – залепетала Джессика, – уже давно здесь стоит. Я ничего не принимаю. И не буду. Обещаю тебе.

Адам положил таблетки в карман.

– Надеюсь, ты говоришь правду, – бросил он, выходя из спальни.

После этой ночи Джессика чувствовала себя как в тюрьме. Ей правда удалось достать немного таблеток через приятельницу, и уж их-то она постаралась спрятать подальше, меняя тайники по несколько раз в неделю. Она принимала таблетки как можно реже, поскольку Адам пристально наблюдал за ней. Но, как упрямый ребенок, продолжала отчаянно надеяться, что сможет исправить ситуацию и вернуть Адама, так как не смогла смириться с первым в своей жизни поражением…

С невеселыми мыслями Адам подъехал к дому. Свет в окнах не горел. Очевидно, Джессика уже спала. Он прошел в темную гостиную, растянулся на диване и взял телевизионный пульт. Включил новости – крушение самолета, политические дебаты в Вашингтоне. Затем принялся перескакивать с программы на программу, но ни на чем не остановил свой выбор и с раздражением выключил телевизор. После этого долго сидел в темноте, просто так, отдыхая.

Посмотрев на часы, Адам нехотя направился в спальню. Завтра предстоял трудный день. Стараясь не разбудить Джессику, он скользнул под одеяло и забылся тяжелым сном.

А Джессика не спала, прислушиваясь к ровному дыханию Адама. Она не находила себе места, когда его не было дома. Постоянно думала о том, что могло задержать его на работе, прокручивала в уме разные ситуации. Но особенно ее тревожила мысль, что в жизни Адама может появиться другая женщина.

3

Ричард Майлз выглядел прекрасно. Смокинг на его подтянутой худощавой фигуре сидел как влитой, а лицо излучало спокойную силу, благодушие и уверенность в себе, что не в последнюю очередь происходило от сознания своего положения. Он производил впечатление человека, которому действительно сопутствует успех.

Ричард стоял в углу огромного выставочного зала, который постепенно превращался в эпицентр торжественного вечера. Сегодня в большом зале его галереи проходило открытие выставки произведений великого Рембрандта, а в малом выставлялись картины молодых перспективных художников штата Виргиния.

В трудные для рынка живописи девяностые годы предпринималось все возможное, чтобы эти картины раскупались, и фуршет с шампанским был не чем иным, как попыткой хоть немного оживить торговые операции. Поэтому богатые коллекционеры, художники, завсегдатаи вернисажей были приглашены, чтобы за бокалом вина ознакомиться с экспонатами.

Камилла стояла рядом с Ричардом, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Во-первых, на суд зрителей она вынесла три свои работы, а во-вторых, ее не отпускало ощущение, что она выступает в роли обманщицы. Ричард полагал само собой разумеющимся, что она его будущая жена, в чем сама Камилла отнюдь не была уверена. Вчера вечером он ясно дал ей понять, что сегодня сделает предложение, и, судя по всему, не сомневался, каким будет ответ. В конце концов, это было бы только благоразумно, а он редко встречал человека, благоразумного до такой степени, как Камилла Роберте.

Он посмотрел на свою спутницу. На Камилле был элегантно сшитый брючный костюм цвета миндаля, удивительно шедший к ее волосам и глазам. Но выглядела она немного бледной и растерянной.

– Я бы хотела посмотреть Рембрандта, – сказала молодая женщина. – Ты со мной?

– Посмотри одна, дорогая. Терпеть не могу рассматривать картины, когда кругом полно народу. Толчея и шум мешают сосредоточиться. Только не задерживайся долго. Да, забыл сказать тебе: по-моему, ты сегодня сногсшибательна.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, что ты заметил это.

Камилла определенно была красавицей: тонкий нос, бледная, идеально чистая кожа, огромные черные глаза. В них можно было прочесть то полную наивность, то изрядную искушенность – в зависимости от характера того, кто этим занимался. Это было лицо мягкое и вместе с тем волевое, решительный подбородок контрастировал с чувственным ртом. Стрижка была выбрана раз и навсегда без лишних колебаний – короткая и строгая.

Камилла отошла, довольная, что предоставлена самой себе. Медленно передвигаясь по полу, она, наконец, остановилась у картины Портрет старой женщины.

Около полотна стоял какой-то мужчина. Дальше все выглядело как отдельные кадры какого-то фильма. Он оторвал взгляд от картины и посмотрел на подошедшую женщину. Она оторвала взгляд от картины и посмотрена на мужчину. Глаза их встретились.

– Вы? – произнесла она.

– Вы? – произнес он.