Случайная встреча в Париже

Натали опустила подбородок на сплетенные пальцы. Она любовалась тем, как мерцает пламя плавающей в бокале свечи.

– О чем ты думаешь? – спросил Димитрис.

– Честно? Сомневаюсь, что ты хоть раз делился этим с кем-то. Почему ты рассказал мне?

– Ты не представляешь, насколько часто мне приходилось выслушивать, как какая-нибудь певичка или даже политик переживают развод. Никогда не понимал этого странного желания поведать о своей жизни малознакомому человеку. Натали, я не знаю, как ответить на твой вопрос. Просто я чувствую, что могу поделиться этим с тобой.

Она грустно улыбнулась:

– Со мной легко беседовать о таких вещах, потому что я привыкла к непростым беседам. Димитрис, я понимаю, почему вы трое избегаете разговоров о вашем детстве… А если что-то случится? Неужели ты хочешь, чтобы ваша вражда продолжалась всю жизнь?

Димитрис сощурился, словно от боли.

– Нет, конечно нет. Помнишь тот день, когда мы познакомились? Сразу же после вашего разговора с Гидеоном. Он настаивал, чтобы я приехал на день рождения Адары. Я был раздражен. Я не хотел идти, потому что там будет Ник. – Димитрис нахмурился. – Тем не менее думаю, мне нужно это сделать. Для Адары это будет много значить.

– Ты действительно не помнишь его? Это так странно. У твоего отца была любовница?

– Натали, ты удивительная женщина! – Димитрис невольно улыбнулся. – Нет, у моей матери был любовник. Как мне сказали, в какой-то момент мама поссорилась с отцом, они даже разорвали помолвку. В то время у нее и случился непродолжительный роман с отцом Ника… Отец считал, что она забеременела от него. Возможно, мама и сама так думала. Они решили отправить Ника в частную школу-пансион. После этого мы видели его всего пару раз. Единственное, что я помню, как-то я громко поинтересовался у отца, кто такой Ник. У него было такое лицо… Я не сомневался, что теперь-то он устроит мне взбучку. Но он лишь похлопал меня по плечу и рассмеялся.

– Твой отец наказывал Тео и Адару за то, что они помнили Ника, – вдруг сказала Натали. – А ты не мог его помнить.

Димитрис был поражен. Такое объяснение ему в голову не приходило.

– Димитрис, с его стороны это было жестоко. Ты должен был чувствовать себя сбитым с толку. Не могу представить себе, чтобы кто-то обращался подобным образом с родным ребенком.

– Я всегда чувствовал себя плохо из-за того, что они страдают, а я нет. Я считал, что меня нужно наказывать не меньше, чем их. Мне казалось, что они должны ненавидеть меня…

Подошел сомелье. Это дало им обоим время собраться с мыслями. Когда же они вновь остались наедине, Натали коснулась его руки.

– Тебе нужно прийти на день рождения сестры.

Он взглянул на нее исподлобья, словно знал, что она права, но не хотел это признать. А потом просиял:

– Пойдем со мной.

– Что?! Нет, – решительно отказалась она. – Что за дикая мысль?

– Но мы же встречаемся.

– Мы ужинаем. И я приняла твое приглашение только для того, чтобы сказать, что это больше не повторится.

Димитрис откинулся на спинку стула.

– Почему? Ты боишься, что я превращусь в своего отца?

– О нет!

– Я завязал с алкоголем. К тому же, в сущности, у меня никогда не было зависимости от него… Да, я могу повысить голос… Ты боишься за Зоуи?

Натали покачала головой:

– Я уверена, что ты никогда не причинишь вреда ни мне, ни моему ребенку. Но ты должен понять, что та, кого ты встретил в Париже… той женщины не существует. Я больше не буду притворяться.

Димитрис чувствовал себя так, будто очутился посреди пруда, затянутого тонкой коркой льда.

Существует ли возможность продолжать видеться с ней?

– Натали, чего ты хочешь от мужчины?

– Думаешь, мне что-то нужно? – иронично поинтересовалась она.

– Неужели ты ничего не хочешь? – Он с удовольствием отметил, что она покраснела.

– Послушай, ты соблазнил меня во Франции только потому, что я это позволила, – заметила она.

– Ты флиртуешь. Знаешь, что мне это нравится. – Он никогда не скучал в ее компании.

– Я не флиртую. – Уголки ее рта предательски подрагивали.

– Значит, ты бросаешь мне вызов?

– Нет, – уверенно возразила она. – Не пытайся заставить меня поверить в то, что я неверно доношу свои мысли. Мне нужно думать о дочери. Может быть, я и слабая женщина, но как мать я готова горы свернуть. Хочу, чтобы ты понял это. Димитрис. В первую очередь я мать, а уж потом женщина.

– Ты хочешь, чтобы у нее был отец?

– У нее уже есть один. – Натали пожала плечами. – Конечно, он далек от совершенства, но она получает от него значительно больше внимания, нежели я получала от собственного отца.

– Больше любви?

Димитрису было трудно произносить это слово, потому что его значение было ему непонятно. Он сомневался, сможет ли предложить нечто подобное.

Натали не рассмеялась, не уколола его. Она вообще ничего не сказала, только сжала губы, чтобы он не заметил, как они задрожали. Он наблюдал за тем, как она пытается побороть спазм в горле. Он чувствовал ее боль, впервые по-настоящему сопереживал и был готов расплакаться вместе с ней.