Случайная заложница (СИ)

А потом в меня ударяет мысль: если у людей Маккензи я нахожусь в розыске, то они станут искать и ее, потому что мы - единственные оставшиеся в живых. Маккензи ведь не в курсе, на что способна Мишель. А если он уже ее пасет? Я застываю, пораженный этой мыслью. Что, если я привел их в свое убежище? Адреналин возвращается, поджигая мои вены и заставляя кровь быстрее бежать по ним, и в ушах слышать только грохот. И мозг уже работает в усиленном режиме, выстраивая план, что делать дальше. Мне нужна ночная вылазка по окрестностям. Я не смогу спокойно уснуть, если не буду уверен, что все чисто. У меня хорошо защищенный дом, но это еще не гарантия безопасности, если сюда пожалуют ирландские головорезы.

Прерываю мысли и глубоко дышу, чтобы не вести себя снова, как сорвавшееся с цепи животное, когда Мишель выходит из ванной. Она поправляет завязанные в хвост волосы, перекидывая их на спину. И снова я замечаю мелкую деталь: ее волосы тяжелые, они с характерным хлестким звуком касаются ее спины. Странно, но это тоже возбуждает. Даже такая мелочь. Чувствую себя больным фетишистом. То пальцы ног, то волосы. Но все никак не могу охватить образ в целом, только мелкие детали, какие-то оттенки ее внешности. Возможно, сказывается моя нынешняя деятельность, которая научила меня подмечать незаметные на первый взгляд тонкости. Или то, что я скучал по Мишель. Действительно скучал. Сейчас мне хочется увидеть ее лучезарную улыбку и услышать кристальный смех. Но, боюсь, это мне будет доступно еще очень нескоро, с учетом сложившихся обстоятельств.

Ставлю тарелку сбоку от своей.

- Садись поешь.

- Я же сказала, что не хочу. - Она останавливается в нескольких шагах от меня и обнимает себя за плечи. Бросает быстрый взгляд в сторону ступеней из подвала, и я качаю головой.

- Даже не думай в этом направлении, Мишель.

- Зачем я тебе? - устало спрашивает она.

Я киваю ей на диван и на тарелку.

- Садись ешь, поговорим.

Она послушно устраивается рядом, берет тарелку. Я открываю оба пива и ставлю перед ней бутылку. Она делает несколько глотков, а я смотрю на ее губы. На то, как они обхватывают горлышко бутылки. Ох, не бутылку такие губы должны обхватывать. Тяжело сглатываю и отворачиваюсь, чтобы не развивать фантазию. Хотя что ее развивать? Еще четыре года назад в своих мечтах я уже раз тридцать кончил ей в рот. Черт! Пора это остановить.

Мы начинаем есть. Я быстро прокручиваю в голове то, что ей можно сказать, а что лучше утаить. Но пазл все никак не складывается. Ничего нельзя говорить, ради ее же безопасности. Но она вопросительно поглядывает на меня, ожидая ответов. Крепко сжимаю челюсти.

- Финн… - нерешительно зовет она.

- Что? - рявкаю, не сдержавшись.

- Там Дикси одна дома. Она старая. Питается по расписанию… Я…

- Я вечером заберу ее сюда.

- Спасибо, - шепчет она, а потом снова начинает: - Финн…

- Ладно, - решительно заявляю, откладывая в сторону вилку. - Я не могу рассказать тебе всего. Но кое-что все же озвучу, чтобы ты не видела во мне врага. - Она отводит смущенный взгляд, и я с ужасом понимаю, что она уже сделала определенные выводы. Неправильные выводы. - Посмотри на меня, Мишель. Ты меня боишься?

Мне важно услышать ее ответ. Но еще более важно знать, какие чувства она испытывает в данный момент. Потому что от этого зависит то, насколько комфортно ей будет рядом со мной. А мне хочется, чтобы было комфортно. Чтобы она могла расслабиться. Для этого ей нужно понять, что со мной она в безопасности и пребывает в моем доме не потому что я хочу ее обидеть, а потому что хочу защитить. Да, изначально я привез ее, потому что не знал, что делать со свидетелем. Но теперь мое единственное желание в отношении Мишель - защитить.

- Немного, - наконец отвечает она.

- Почему?

Она смотрит на меня, как на идиота, что, в принципе, логично.

- Потому что на моих глазах ты убил человека.

- На твоих глазах я выпустил пулю из снайперской винтовки. Ты не видела, что я убил человека.

На мгновение на ее лице мелькает сомнение, но тут же исчезает. Она кусает нижнюю губу и слегка хмурится. А потом ее взгляд проясняется, и она снова задирает подбородок.

- Но ты убил.

- Убил, - спокойно подтверждаю я.

- Кем он был? - тихо спрашивает она севшим голосом.

- Одним из тех, кто виновен в гибели моей семьи. - Мишель ахает. - Неужели ты думала, что я позволю этим подонкам продолжать топтать эту землю и наслаждаться жизнью, когда моя семья была убита таким ужасным образом? Мишель, я хочу, чтобы ты понимала. Я уже не тот хороший парень, которого ты знала. Я стал плохим. Меня вынудили им стать.

- Ты теперь такой же, как твой отец?

- Я теперь такой же, как все Фоули.

- Но я тоже Фоули и…

- Да, - с улыбкой подтверждаю, - но и моя мама не состояла в мафии, правда?

Мишель кивает. На ее губах появляется едва заметная улыбка. Но я улавливаю ее, она греет мое сердце и растапливает в нем лед.

- Не состояла. А Мал, как оказалось, состоял.

- С чего ты взяла? - я хмурюсь. Потому что никто, кроме вовлеченных в это людей, не знал о том, что Малоун помогал мафии отмывать деньги.