Случайная жена для мажора

— Не знаю. Когда заказывал, не думал, что выйдет столько. Отнесем потом Аслану.

— Почему потом? — не поняла я.

— Он сейчас занимается с онлайн-преподавателем. Отнесу еду, и конец учебе, — кладя на столик, стоящий перед диваном, пакеты с едой, закатил он глаза.

Встав, я подошла и начала помогать разгружать их. От вкусных запахов можно было сойти с ума. Чего там только не было! И бургеры, и суши, пицца, картошка, наггетсы.

— А напитки-то зачем? У нас весь отдельный холодильник ими забит, — прокомментировала я, доставая из крафт-пакета колу на разлив, стоящую на подставке.

— Не знаю. По привычке тыкнул в нужные кнопки, — пожал он плечами, хватая огромный рыбный бургер и плюхаясь на диван. — К тому же на разлив вкуснее.

Меня до сих пор поражало то, что, не веря в нашего бога, он соблюдал каждый обязательный пункт, возложенный на истинного мусульманина. Вон даже бургер и наггетсы заказал рыбные. Не может всё же человек, так любящий и почитающий ценности своих родителей, быть плохим.

Взяв свои суши, я присела на кресло, стоявшее рядом, и, распаковав палочки, приступила к еде.

— Может, стоило спуститься и предложить всем? — спросила я, чувствуя себя неловко оттого, что мы едим в комнате.

— Я спросил у родителей, они всё еще копаются в саду. И ужинать будут нескоро. К тому же они не едят фастфуд.

На минуту воцарилось неловкое молчание, которое случается, когда в самом деле чувствуешь себя неловко! Хоть я и в какой-то степени привыкла к мажору, но каждый раз он открывался мне с новой стороны, и я заметила, что мне ужасно интересно всё, что с ним связано.

Мы ели, макая суши в соевый соус, и я старалась, чтобы ничего не падало вниз, а Андрей, наоборот, не обращал внимания на аккуратность. Вот они, парни! Делают что хотят, и всё им с рук сходит. С довольным лицом он облизнулся, доев свою порцию, и откинулся на кресло, глядя на меня.

— Вот теперь можно жить! — воскликнул он, потирая руки. — Чем займемся? — спросил он у меня вдруг, чем вызвал недоумение, которое я не смогла скрыть.

— Ты… я… — замямлила я, чувствуя себя глупой.

— Да, ты-ты, заучка, — кивнул он, изучая меня слишком долгим и пронзительным взглядом. — Давай поиграем в «Правда или действие?».

— Что? Что за правда или действие? — спросила я, подспудно ощущая подвох. Название игры мне не понравилось.

— А это игра такая. Говоришь: «Правда или действие?» Если ты выбираешь правду, то отвечаешь на вопрос. А если действие, делаешь что-то. Всё просто как дважды два.

— Что за вопрос? — нахмурилась я.

— Провокационный вопрос. Если отвечаешь, говоришь только правду, — улыбался он слишком коварно, чтобы я поверила, что это просто игра, а не очередное издевательство мажора.

— А если я не хочу? — прищурилась я, напрягаясь всем телом.

— А чего тебе бояться, заучка? Ты слишком зажатая, чтобы я поверил во что-то грязное про тебя, — заметил он, охватывая меня взглядом с ног до головы. Зачем вот он так смотрит? Смущает же!

— Мне нечего бояться! А вот ответишь ли ты честно на вопросы? И что за действие такое, чтобы его было неприятно делать?

— А об этом мы с тобой договоримся во время игры. Ну, начинаем? — заломил он бровь, довольный до ужаса.

Вот как тут отказать?

— Ладно, — ответила я очень неуверенно, не зная, что меня ждет.

— Правда или действие? — начал он первым.

— Действие… — осторожно сказала я, потому что боялась откровенных вопросов. Странно — ведь скрывать мне особенно было нечего.

— Убери пластиковую посуду и салфетки, — ухмыльнулся Андрей, а я быстро выполнила задание, потому что сидеть среди разбросанного мусора мне тоже не нравилось. Вернувшись, почувствовала в себе азарт. Села на пол, аккуратно поджав под себя ноги, и посмотрела на Андрея.

— Правда или действие?

Он тоже сполз вниз, опираясь спиной о диван. Так нам было вроде как уютнее сидеть. Обстановка стала более непринужденной.

— Правда! — сказал он мне смело в лицо.

А вот я замялась, не зная, что у него спросить. «Любишь ли ты всё еще Мадину и желаешь ли избавиться от меня? Что ты тогда имел в виду?» Именно это я спросила бы, имей смелость. Но нет, я была трусишкой, которая лучше скажет глупость, чем задаст честный вопрос.

— Чего ты боишься? — нашлась я, а Андрей нахмурился.

— Боюсь разочаровать родителей, — сказал он то, что я и так знала. Я же видела, как он любит мать и бережет ее. А отца уважает безмерно.

— Ты не разочаруешь! — решила я его приободрить. — Ты хороший сын, а сейчас мы еще подтянем тебе учебу.

— Какая заботливая заучка! — вернул он себе нахальный тон, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Ну теперь я точно не пропаду.

— Не надо ерничать, Андрей, — осмелилась я осечь его. — Я помогаю тебе вполне искренне.

— Окей, переборщил, — признал он свою вину, чем очень удивил меня. — Давай дальше, заучка. Правда или действие?

— Правда, — сказала я, трепеща от перспективы услышать очередную гадость или колкость. Андрей тянул время, вынуждая меня нервничать еще больше.