Случайная жена ректора. Мое драконье (не)счастье

Вместо того чтобы, следуя задумке вражин, приказать молодому дракону не стрелять в меня, я ревела в три ручья и молила о пощаде. А в итоге просто бухнулась на землю, свернулась дрожащим калачиком и прикрыла голову руками. Единственное, что меня порадовало в том эксперименте – это то, что лук находился не в руках Левина. Удовольствие в глазах истязателя вместо сдержанного сочувствия, окончательно бы меня доконало.

Именно после этого случая я наконец обратила внимание на груду хлама, занимавшего большую половину моей спальни-камеры. Были там и книги. Точнее – их разрозненные обрывки. Древние, как бабушка Маша, проживавшая на первом этаже нашего подъезда. С удивлением отметила, что умею читать местные письмена – наверняка, что-то наподобие памяти тела. И тут же принялась за дело. В основном попадались разрозненные сведения или тексты, вообще не содержащие логики, и я практически отчаялась, забросив свои изыскания.

Все изменило одно из последних испытаний. Меня столкнули в зловонное болото, заставив медленно увязать в бурлящей жиже. Левин с ухмылкой садиста сидел неподалеку на кочке и рассказывал, какой прекрасный вид открывается на утопающую заклинательницу и что, будь его воля, меня бы здесь уже не было. И я бы нисколько не удивилась, ускорь он мое погружение. Тогда я нахлебалась тухлой воды и три дня лежала пластом с отравлением, радуясь хоть такой болезненной передышке.

Под вечер третьего дня умудрилась слезть с койки и снова закопаться в бумаги. Чудо, что описание ритуала попалось мне целиком. Еще большее чудо – что все, что было необходимо для его проведения, оказалось под рукой. Дикое желание хоть что-то изменить. Уголек, которым я вывела, сверяясь с полуистлевшей бумагой, символы на дощатом полу. Пара капель собственной крови и слова заклинания, которые я шептала безостановочно, боясь прекратить.

В какой-то момент я даже подумала, что все получилось – ведь сильнейший поток ветра буквально вытолкал меня в коридор. Но вместо перехода в родной мир меня встретил разгневанный ректор, ну а дальше вы знаете. И вот я стояла на полигоне в предрассветных сумерках, ежась от холода, идущего от стылой земли, и от скрестившихся на моей фигурке взглядов. Непроницаемый и какой-то тяжелый – лорда Соррена, сухой, полный исследовательского интереса – профессора и самый отвратительный, горящий издевательским предвкушением – Левина.

– Ты должна будешь отдать приказ и остановить адепта, – раздался голос лорда Соррена. – Работать будем до тех пор, пока не получим результат. Его отсутствие лишь продлит твое испытание, Сирена, учти. На этот раз тебе не удастся обвести нас вокруг пальца и убедить в том, что ты не обладаешь силой, – явный намек на обстоятельства, известные лишь нам двоим. – Советую тебе начать сотрудничать, и тогда твоя жизнь станет значительно проще и приятнее.

Интересно, это он сейчас про это конкретное испытание или про супружеский долг, который так и висит на мне? Долгий взгляд в темно-серые глаза муженька так и не дал ответа.

– Приступайте, – кивнул нам старенький профессор, отойдя чуть в сторону.

Там на принесенном столике стоял массивный прибор из каких-то шестеренок, кристаллов, колб и рычагов. Именно его притаскивал Трюдо на каждый мой эксперимент, но устройство так и оставалось бесполезной железякой, не подающей признаков жизни.

Муженек широко расставил ноги, лениво шевельнул пальцами, и нас с Левином накрыло прозрачным куполом. Довольно большим, размером примерно с малый спортивный зал в школе. Адепт сверкнул предвкушающей улыбкой и бросил мне с больным азартом:

– Беги!

Глава 7

А после мне под ноги полетел огненный сгусток, опаляя искрами кожу. Я взвизгнула и рванула вперед, что было сил. Все новые и новые сгустки жалили мои пятки, невзирая на то, что я петляла как заяц и бежала на пределе возможностей собственного тела. Перед глазами все слилось в смазанное пятно, в ушах колотился пульс, а из-за охватившей паники я окончательно перестала соображать. Убегала-убегала-убегала от преследователя, но он превосходил меня как в скорости, так и в выносливости.

Так что больше наш забег походил на поддавки. В боку давно уже начало колоть, дыхание сбилось и воздух получалось хватать только с хрипами, когда как свозь вату до меня дошли чьи-то резкие крики:

– Да прикажи уже ему остановиться, дурная!

Я наткнулась на потемневший взгляд свинцовых глаз и остановилась как вкопанная. Уже не пугало, что вот-вот в спину ударит огнем – да и пускай! Уперлась ладонями в колени, пытаясь восстановить дыхание, и взмолилась, еле слышно хрипя и глядя прямо в единственные глаза, которые могли меня спасти:

– При… – вдох-выдох, – кажи, – вдох-выдох, – ему, – вдох-выдох, – прекратить.

Зазвенели артефакты-иголочки, ожил странный механизм профессора Трюдо, а взгляд ректора остекленел.

– Стоять! – рявкнул он механически и вытянул руку вперед.