Случайная жертва

Приход Наташи распознала не только Пума, которая уже отчаянно скребла дверь, но и Леша – он открыл еще до того, как Наташа всунула ключ в замочную скважину. На нем был кухонный фартук, он что-то жевал.

– С днем рождения, жена, – сказал он, что-то проглатывая, – идем, буду тебя поздравлять.

Наташа согласно кивнула.

– Не знаю, понравится ли тебе это, но все-таки надеюсь…

Наташа практически не носила ювелирных украшений и никогда сама себе их не покупала. Она любила дорогую бижутерию или жемчуг. Но когда Алексей открыл коробочку, Наташа ахнула: на черном бархате посверкивал комплект из белого золота с бриллиантами – небольшими, но чистыми и сияющими, очень оригинального дизайна.

– Какая прелесть, – искренне произнесла она, думая о том, что даже зануда-муж иногда способен проявить фантазию.

Наташа поцеловала его в щеку.

– Боже, ты весь пропах рыбой, – отстранилась она, – надеюсь, ты примешь душ перед ужином.

– Так ведь для тебя стараюсь, – обиженно заметил Алексей, – твой заказ выполняю, если что. Правда воняет?

– Да я шучу, – улыбнулась Наташа, – но в душ перед ужином все-таки сходи, кулинар.

Со второго этажа спустился Полькин жених, симпатичный мальчик по имени Роман, и они тоже вручили Наташе свой подарок – авторскую напольную вазу. Ближе к пяти приехали Роберт с женой Еленой, вручили Наташе красивый серебряный браслет, слегка массивный, на Наташин взгляд. Вообще-то она любила заметные украшения, и браслеты тоже, хотя носила их нечасто – они мешали ей на руке. На этом браслете имелась подвеска – серебряная пузатая кошка с изумрудными глазами.

Наташа украдкой взглянула на Роберта, поняла, что изделие выбирал он, и сразу же решила, что будет с удовольствием его носить.

Роберт был неописуемо хорош со своей гривой непокорных, вьющихся смоляных волос и едва проступающей небритостью. Он снял куртку, под которой были легкий замшевый пиджак и лиловая водолазка, которая очень ему шла.

Перед встречей с Еленой Наташа заметно волновалась, даже ладони вспотели. Они никогда раньше воочию не встречались. В «Гиппократе» не было принято приводить жен-мужей на корпоративные праздники, потому что они были очень камерными и проводились исключительно днем, без помпы. А вот пригласить своего зама на юбилей, да еще и с ночевкой без жены уже никак нельзя, это будет вызов. И Наташа не была уверена, что его примет сам Роберт. Не говоря уже о том, что такой вызов был бы принят его женой.

Елена оказалась хрупкой и невысокой, со светлыми волнистыми волосами до плеч. В ней не было ничего особенного, просто молодая изящная женщина без особых примет, одетая в строгий брючный костюм. Только топик под костюмом был вечерний – кружевной, расшитый бисером.

Наташа чуть не задохнулась от нахлынувших на нее чувств. И вот эта мышка имеет неограниченную власть над таким мужчиной, как Роберт? Он – суперпрофессионал, эрудит, душа компании, писаный красавец, он излучает энергию, которой хватит, чтобы озарить светом целый город! И место рядом с ним занимает вот эта бледная, анемичная крошка?

Наташа присмотрелась к ней повнимательнее. Да, пожалуй, мила. Прозрачное, фарфоровое лицо с голубыми глазами и мелковатыми, на взгляд Наташи, чертами. Хорошо сложена. Но она мышка, маленькая хорошенькая мышка, не более.

Наташа готовила себя к встрече с роковой красоткой, с женщиной-вамп, но никак не с этой птичкой-тари в черном брючном костюме. Костюм, правда, был дорогой, но Наташа ожидала увидеть красотку в шелках и с голыми плечами. Ошиблась.

Наташа встретилась с Еленой взглядом, и ей показалось, что в глазах Робертовой жены она уловила усмешку. Может ли такое быть? Или все-таки померещилось?

Провожая гостей в их комнату, Наташа уловила изысканный запах «Герлена», исходящий от Елены, отметила легкость ее походки и, увы, не смогла пропустить мимо внимания нежные соприкосновения рук супругов, которые производили впечатление очень счастливой и любящей пары.

Настроение начинало портиться, но Наташа не дала волю неприятным ощущениям, вспомнив кое-что, о чем птичка-тари, видимо, и не догадывалась.

К себе и к своей внешности Наташа относилась объективно – так она, во всяком случае, считала. Да, ей уже сорок, но это не плохо и не хорошо. Это просто жизнь. Она не девочка, но и до старухи ей далеко. Наташа думала, что и будучи старухой не станет делать из возраста трагедии: просто в ее жизни изменятся ориентиры, то, что сейчас важно, окажется необязательным, но откроется и нечто, недоступное ее сегодняшнему мировосприятию.

Каждый возраст имеет свои преимущества, она была уверена в этом. Период активной женской жизни скоро закончится, и ей не хотелось терять ни одной минуты, ни одного мгновения, хотелось напоследок впитать все ощущения, которые через некоторое время останутся лишь в воспоминаниях. И ничто не должно ей мешать. Птички-тари уж точно.