Случайно... Конец

В голове вспыхивало подозрение. Неужели это действительно конец? И действительно ли спасение какой-то смертной женщины, умершей десятилетия назад — их последняя надежда? Или это просто очередное манипулирование Симил, которая вовремя вызвала нескольких подземных толчков? Он не знал.

С другой стороны…

"Придурок, нет другой стороны".

Кроме того, он, так или иначе, в заднице — дни сочтены. Маакс столько раз нарушал священные законы богов, что, если его снова подвергнут суду — если сумеет остановить апокалипсис — проведёт вечность в какой-нибудь проклятой гробнице. Если не удастся, что же — конец…

"Подожди. Что, чёрт возьми, я делаю? Адское пламя! В любом случае я облажался, так почему же мне не насладиться последними деньками в качестве свободного — хотя и невидимого — божества? Я мог бы позаниматься сёрфингом в Австралии или понырять у берегов Белиза. Или сразиться с большими белыми акулами в Южной Африке или сыграть в крестики-нолики с Минки. Но не-е-ет. Я бог, связанный с самой Вселенной. Раб своей проклятой чести и чёртовой потребности поступать правильно".

Именно по этой причине он и оказался в таком дурацком положении: никогда не отказывал в помощи. Даже своим чёртовым, неблагодарным, инфальтильным родственникам богам.

— Просто попроси Маакса. И он поможет. Он верный и благородный, — говорили они, зная, что он — Бог Истины.

Эти обязанности ещё включают правосудие и защиту. Он просто не мог отказать, даже когда это требовало нарушить несколько священных законов. Несколько тысяч раз.

Ладно, крошечная часть Маакса наслаждалась риском, но это не означало, что он хотел помогать всем и каждому. Он что, долбаный Супермен?

Нет, Маакс далеко не супергерой. Скорее всего, идиот. На самом деле, его потребность защищать остальных — и хранить мрачные тайны — единственная причина, почему он никогда не отступал, когда раздавались наказания. Он никогда не предаст одного из своих, чтобы спасти свою шкуру.

"Я безнадёжен, так что давай покончим с этим".

Он взглянул на две чёрные скрижали, лежащие на кровати, и слегка хрустнул шеей.

"Иди, спасай человека, Маакс, — горько усмехнулся он. — Останови апокалипсис, Маакс. Маакс, помоги нам…"

Он взял скрижаль и уставился на иероглифы, потирая мозолистыми кончиками пальцев углубления. Он знал, что означают эти символы, как и ключ к открытию портала по первому требованию. Его маленький секрет.

Он пробормотал ещё несколько ругательств и сунул скрижаль под мышку — это обратный билет. Затем сосредоточил мысли на скрижали, лежащей на полу: 1993, 1993…

Скрижаль начала вибрировать и шипеть. Звук оглушал.

"Сосредоточься, оставайся сосредоточенным".

Взгляд Маакса переместился на листок бумаги в руке, который всучил ему Роберто, прежде чем Маакс ушёл из тюрьмы. Маакс знал, что на нём написано место и имя. Он развернул листок: "Эшли Роузвуд. Тулум, Мексика".

— Эшли. — И Маакс шагнул вперёд.

Глава 2

1 февраля 1993 года. Тулум, Мексика

Ровно в семь утра Эшли Роузвуд достала из сумки ключи и открыла входную дверь своего причудливого маленького кафе.

На улице ещё было темно — нормально для этого времени года — но с восходом солнца, кофеиновые фанатики из эко-курорта по соседству начинают подтягиваться за дозой. Туристы со всего мира приезжали насладиться утренним видом в её пляжном заведении, где впереди — секция безделушек; сзади — соломенная крыша над внутренним двориком. А ещё регги или сальса, как правило, играющие фоном (хотя больше всего, во время уборки подходит Nirvana или Smashing Pumpkins) и песок, о котором можно только мечтать (туристы обычно приносили его на ногах). И это её маленький кусочек рая.

Эшли включила свет, положила ключи и быстро осмотрела шесть столов и стулья, а также полированную стойку, которая тянулась вдоль всего зала. Фернандо, которого она наняла три месяца назад, отлично справился с уборкой. Он местный парень, девятнадцати лет, учился на преподавателя английского языка. Эшли знала, что он немного влюблён в неё, но ей двадцать пять — гораздо старше, чтобы встречаться с девятнадцатилетним. Да, и вообще ей меньше всего нужен парень. Она жила одна. Заботилась о себе и кафе — единственное, что осталось у неё от родителей, и оно ей нравилось. Одиночество означало безопасность и что не придётся никого терять. Одиночество… хорошо.

Эшли накинула фартук поверх белой майки и шорт, открыла заднюю дверь внутреннего дворика, ведущую на пляж, и вытащила несколько столов и стульев на улицу. Затем глубоко вздохнула и посмотрела на океан, горизонт и первые лучи солнца, освещающие его. Шум волн и тишина в воздухе прямо перед тем, как солнце коснётся земли — её любимое время. Оно навевало воспоминания о том, как она вставала вместе с мамой и занималась йогой перед открытием. Но вместо внушающего благоговейный трепет покоя, который она обычно испытывала, появилось ноющее чувство, которое стало постоянным спутником с того дня, как она потеряла родителей.

"Смерть ещё не покончила со мной".

В последнее время эта мрачная мысль становилась всё навязчивее.