Случайно влюбилась в… Бога?

Как по команде, в комнату вошел Гай, и время словно замедлилось. Он надел сшитый на заказ черный костюм – несомненно, итальянский – бирюзовую рубашку и галстук, гармонирующий с его лучистыми глазами.

Волосы ниспадали черными волнами, обрамляя высокие скулы и безупречные полные губы. А кожа цвета корицы подчеркивала чувственный образ.

Для мужчины его размеров выглядел он великолепно – стройный, элегантный. Поразительная перемена по сравнению с его беспощадностью и раздражительностью раньше.

Гай окинул меня голодным взглядом и одними губами произнес – "моя"? – пока не спеша бродил взором по моему телу.

– Сегодня ты просто обворожительна, – восхитился он, затем сглотнул.

– Спасибо за платье, – холодно ответила я. Только потому, что от вида Гая слюнки текут, еще не значит, я прощу его за то, что он так резко отвергнул меня прошлой ночью или за годы мучений. – Ну? – поторопила я, приподняв бровь в ожидании.

– Думаю, сначала мы пообедаем, а затем поговорим. Не хочу, чтобы нам мешали, к сожалению, обед будет через десять минут.

Едва удержалась, чтобы не пнуть его в голень. Снова ждать?

– Ты и вправду меня ненавидишь или все же хочешь, чтобы я тебя возненавидела.

– Клянусь, ничего подобного. Я расскажу тебе все, что ты захочешь, но после того, как мы поедим.

Понятно, упрямец решил, что будет так, а не иначе, и уже не передумает.

– Отлично. В честь чего обед, интересно? – спросила я.

Перед тем, как ответить, Гай одобрительно уставился на мою грудь.

– Мы отдадим честь погибшим этим празднеством. Учбены не верят в погребальные церемонии. – Он предложил Эмме руку. – За мое возвращение также будут подняты бокалы. Идем?

– Ладно. Но когда мы вернемся, тебя и меня ждет долгий разговор, и мне нужны ответы.

– Конфетка, – Гай прошелся взглядом по моему телу, затем посмотрел мне в лицо, – у тебя будет все, что ты захочешь.

***

Обед проходил на территории комплекса в огромной бальной зале, словно вышедшей из средневековья. Просторная комната тускло освещалась несколькими коваными канделябрами, простые подсвечники закреплены в стене между портретами в полный рост, на которых были изображены мужчины, явно заслужившие почетное место, благодаря своему жестокому и свирепому виду или поведению.

На одной картине рыжий викинг, покрытый кровью с головы до пят, стоял на вершине скалы, рядом с ним Аттила казался вполне симпатичным, и даже был портрет обнаженного по пояс ацтека с головным убором из перьев и нефритов, который сжимал в руке отрубленную голову.

Классно. Где можно достать картинки для моей комнаты?

Кстати о головах, общее количество присутствующих насчитывало более двухсот мужчин в смокингах, а также их подруги. Поэтому, естественно, что Гая и меня посадили прямо в середине длинного, буквой П стола, где каждый мог видеть нас.

И рассматривать. И обсуждать, словно мы живое украшение или животные в зоопарке. Кош-мар.

После изматывающего обеда, во время которого Гай ничего не ел, кроме десерта – печений, как ни странно – последовали приветствия и тосты, ритуалы и песни в честь недавно погибших. Очень походило на гигантскую допотопную пирушку.

Где-то в перерыве между застольными речами, я заметила, как через боковую дверь вошел Томмазо и сел на свободное место. На его губах появилась кривоватая улыбка, когда он увидел, что я сверлю его глазами.

Само собой, выглядел он невероятно стильно. Темно-серый смокинг, черная рубашка и галстук, волосы зачесаны назад.

Вдруг возникло нелепое желание, чтобы в детстве у меня была кукла Кен – Учбен, похожая на него; моя Барби безумно обрадовалась бы.

Я подметила, что Томмазо старался не слишком пялиться на меня, но не смотреть в нашу сторону было почти невозможно; рядом со мной сидел Гай, магнитом притягивающий всеобщее внимание, он смеялся и шутливо подзадоривал ораторов, его глубокий бархатный голос разносился по всей комнате. Когда Гай встал и поведал историю о своей встрече с Буддой – мне трудно было в нее поверить – пришлось признать, даже я была очарована его новой, обаятельной стороной.

Позже все перешли в общий зал по соседству, где подавали послеобеденные напитки и звучала живая музыка в исполнении настоящего оркестра.

По-моему, гостей стало больше человек на пятьсот или около того, Гай, несомненно, был почетным гостем. А я его постоянной спутницей, поскольку он меня не отпускал от себя ни на шаг.

Я старательно поддерживала разговор, вежливо кивала и пожимала руки одному за другим, но было нереально запомнить все имена, кроме Александра. Я насчитала, по меньшей мере, пятьдесят человек с этим именем.

– Почему их так много? – спросила я у Гая.

– Я задал тот же вопрос, когда просмотрел список новобранцев, – объяснил Гай. – По-видимому, он… был… нашим самым знаменитым Учбеном.

– И что он совершил?

– Убил Гитлера, – прошептал он.

– Да ну? Я думала, Гитлер покончил жизнь самоубийством.

Гай практически светился от гордости.

– Учбены великолепны. Правда?

Что за чудные понятия у этого мужчины?

– Эй, если ты и другие боги были заперты, кто же отдавал им приказы? – допытывалась я.