Случайно влюбилась в… Бога?

Но и за миллион лет Гай не стал бы подозревать своего брата, Бога Мужского Начала, чья жизнь, казалось, была сосредоточена на совершенствовании искусства обольщения, ответах на молитвы печальных, несмелых юнцов, тоскующих по променаду, или помощи людским мужчинам сохранить мужественность, что несомненно было утомительным, жестоким трудом, но несмотря на это, Чаам не был жестоким.

Слава богам, они не были сильно привязаны друг к другу, по крайней мере, не так как принято, потому как иначе, подумал Гай, он не смог бы справится с еще большим самобичеванием.

– Она принадлежит мне! Где? – Гай сильнее надавил лезвием на горло.

– Наверху пирамиды, но тебе лучше поторопиться. – Томмазо злобно рассмеялся. – Чаам поистине наслаждается кровопусканием, когда вытаскивает сущность из Пиелей. Они долго не протягивают.

И тут до Гая дошло. Пирамида. Резервуар. Пиели. Сущность.

Он в ужасе повернулся к Бруту.

– Пирамида сделана из нефрита и это – огромный сосуд.

Томмазо вновь рассмеялся.

– Вся эта суматоха вокруг Эммы… Она – ничто! Удобрение!

Гай всадил клинок в грудь Томмазо.

– Сделка есть сделка. Наслаждайся загробным миром.

На лице Томмазо отразилось облегчение, а из раны брызнула кровь.

– Прости, – пробормотал он.

Какая неожиданность.

Развернувшись, Гай понесся к пирамиде, плюнув на возможное столкновение с пятью сотней Скабов. Если его тело уничтожат, он вернется в Сенот, но Эмма…

Гай добрался до основания строения и перенесся наверх, где увидел Эмму, лежащую на алтаре, освещенном факелами, и Чаама с кинжалом в руке.

– Прекрати петь, тупая сука! – крикнул Чаам, полоснув кинжалом по ее ноге. – Останови сейчас же это безумие! Слышишь! Впусти в себя зло, черт возьми!

Хотя Эмма и была привязана к алтарю, она шевелила пальчиками ног, улыбалась и пела… на самом деле стенала:

"Ничто не собьёт меня с пути. Никто не остановит, о нет! Я продолжу идти…"

Метью Уайлдер? Гай предоставил Эмме спасать себя музыкой восьмидесятых.

И перенесся за спину Чааму, прижав к его горлу нож.

– Отойди от нее!

Двое мужчин покатились по земле вихрем из кулаков, крови и лезвий.

– Ты не сможешь меня убить, идиот. Я – бессмертный! – взвыл Чаам. – И ты не сможешь драться со всеми нами одновременно.

Краем глаза Гай заметил черные фигуры материализовавшиеся на пирамиде.

– Дерьмо.

Мааскабы появлялись группами.

И в этот же момент появились люди Габрана, которые накинулись на жрецов. Несомненно, их позвал Брут.

Гай полностью сосредоточился на Чааме, глаза которого, обычно бирюзовые, стали темными и пустыми. В его душе не осталось добра.

Инстинкты Гая, ответственные за защиту человечества, вопили убить Чаама. Но все же, его брат был прав, его невозможно убить. Но он мог…

Пока они продолжали кататься по земле, пытаясь одолеть друг друга, Гаю попалась на глаза черная зияющая дыра для воды, расположенная прямо под алтарем. Вход в резервуар, догадался Гай.

Если крошечный сосуд удерживал Гая в плену Сенота семьдесят лет, то стоит предположить, что нахождение в сердце пирамиды из нефрита целиком и полностью обезоружит Чаама.

Вероятно, еще и прибавиться немного вечного страдания от обилия накопленной темной энергии его жертв.

Оставалось только надеяться.

Думая о всех пострадавших от рук его безжалостного брата, включая Габриэллу, Гай сконцентрировал свой гнев, перекатил Чаама на спину и выпустил энергию из своего тела.

Это отбросило Гая на несколько футов, но оглушило Чаама. Гай быстро вскочил на ноги, оттащил Чаама к дыре и бросил его вниз.

И не остановился, чтобы возрадоваться победе, а вернулся к Эмме, которая истерично хохотала. Она окончательно свихнулась?

– Эмма, с тобой все хорошо? – Он посмотрел прямо ей в глаза. Она ничего не видела и представляла себя звездой караоке.

– Разбуди, как будешь уходить… – затянула она. Гай сморщился, Боги, как он ненавидел Wham [30]!

Оторвав полоску ткани от футболки, Гай перевязал ногу Эммы. Порез был сделан ради боли, и он не смертелен, пока. Развязав Эмму, он притянул ее в свои объятья и начал обдумывать действия.

Нужно перенести Эмму в безопасное, тихое место, подальше от подавляющей энергии пирамиды, но единственный путь вниз заблокирован. Учбены выстроились в ряд, сражаясь с нескончаемым потоком темных жрецов.

Он подумал было перенестись, но не знал, что произойдет. Такая способность ему совершенно незнакома, а Эмма и без того нестабильна. Им нужно спуститься по ступеням.

– Эмма, очнись! Дорогая, мне нужно, чтобы ты пришла в себя! Нужно помочь моим людям или мы никогда не выберемся отсюда. – Он встряхнул ее, но она так и не пришла в себя, а продолжила петь и улыбаться. – Будь ты проклята, женщина! Очнись, черт подери! – кричал он.

– Ох, Красавчик, – произнесла Эмма, хихикнув. – Я скучала по тебе, расскажи мне сказку. – Она надавила пальчиком Гаю на нос.

Она пьяна? На долю секунды Гай замер, может стоило попробовать другой способ? Все так же крепко прижимая к себе Эмму, он склонился и прошептал ей на ухо: