Случайно... Злой?

Чаам осторожно встал и слабое свечение углей, оставшихся от костра, позволило Мэгги рассмотреть его зад. Упругий, округлый, потрясающий. А перекатывающиеся мышцы спины были неправдоподобно прекрасны. При первой же возможности, Мэгги запечатлеет Чаама на холсте, даже его восхитительные пальцы. Кто-то обязан отдать должное этому образцу мужского совершенства.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Он наклонился и взял её на руки.

— Мы искупаемся. Освежим тебя.

Освежим её? Милостивый Бог мужского начала, он хотел ещё?

Вода в озере оказалась значительно теплее, чем воздух снаружи, словно прохладная вода в ванной. Они плескались и забавлялись в воде. Чаам понял, что не желал находиться долго без прикосновений к нежной коже Маргарет. Без ласк этих округлых, женских форм и пышной груди. А её губы? Два полных совершенства, созданных для обольщения. Но из всех её греховных даров, Чаама больше всего манили глаза. Темно-карие, почти чёрные. Большие и ясные — зеркало души Мэгги, чистой души.

Заниматься с ней любовью — стало самым удивительным опытом в его жизни. Он не знал, любил ли Мэгги, потому что не был уверен, что Боги на такое способны, но описать словами чувства просто не мог. Она принесла свет в его тёмную душу.

Находясь по пояс в воде, он притянул к себе дрожащую Мэгги.

— Замерзла? — спросил он.

— Можешь меня согреть?

В темноте он не мог видеть её лица, но знал, что она улыбалась.

— Могу кое-что придумать. — Подхватив её, он перекинул её через плечо.

Мэгги рассмеялась и начала вырываться.

— Отпусти меня!

Он шлёпнул её по попке.

— Тише, женщина. — Он спокойно вылез из воды и положил Маргарет на причал.

— Женщина? Я леди.

— Больше нет.

— Что! — она хихикнула и ударила его по груди. — Ну, и кто в этом виноват?

— Моя! Ты вся моя, — пробормотал он. Но так ли это? Она стала его? Святые угодники, он не продумал всё до конца. Господи. Мэгги так и не ответила на его вопрос. Кто или что она? Если она смертна, умрёт и оставит его.

Оставит его.

Он крепко сжал её плечи.

— Мэгги. Ты скажешь, что ты. Больше никаких игр.

Она начала извиваться.

— Мне больно. Что на тебя нашло?

Он отпустил её и зашипел:

— Извини. Я часто забываю про свою силу. Но проклятье, женщина! Говори.

— Я уже сказала, что человек. — Тьма скрывала выражение её лица, но страх пронизывал ее голос.

— Невозможно!

— Почему? Почему ты мне не веришь?

— Потому что Боги не могут заниматься любовью с людьми.

— Но я человек! Че-ло-век! Ты не можешь посмотреть мне в глаза и там увидеть истину? Я не лгу. — Она потянула его к углям. — Подкинь бревно, чтобы мы смогли посмотреть.

— Проклятье. — Он встал и провёл рукой по влажным волосам.

Мэгги погладила его по руке.

— В чём дело? Поговори со мной.

Внутри свернулся страх. Ёш твою мышь! Он никогда прежде не боялся. Но опять же, он никогда и ничего не терял.

— Мэгги, если ты говоришь правду, то однажды умрёшь.

— Ой, — только и смогла ответить она.

Он не мог её потерять. Только не сейчас.

— Мэгги, ты окунёшься в мой мир. Мы попросим Богов даровать тебе бессмертие.

Бессмертие?

— И-и-извини, ты только что сказал «бессмертие»?

— Да, — ответил он.

Она не могла видеть его лица, но почувствовала боль в голосе. Он говорил серьёзно.

— Такое возможно?

— Да.

Жить вечно? С ним? Господи… или же Боги помогите, но она не представляла, что делать или говорить. Что их ждёт? Он её вообще любил? Она всем сердцем надеялась, что да, потому что после всего, что она видела и чувствовала, теперь осознала, почему ни один мужчина не тронул её сердца. Оно всегда принадлежало Чааму.

— Зачем? Объясни, — попросила она.

— Мэгги, я всё своё существование ждал тебя. Вселенная преподнесла мне такой дар. Ты моя, награда за тысячи лет преданности и самоотдачи. Я не собираюсь тебя отпускать.

Не это она надеялась услышать. На самом деле, так она становилась похожей на утешительный приз. Не никчёмный, а идиотский.

— Мэгги, я не приму отрицательного ответа.

— Что случится с моей душой?

— Душой? Я-я не знаю. Предположу, что она останется с тобой.

— Ты Бог и не знаешь?

— Мы не можем знать всё, Мэгги. Просто знаем многое.

Ей нужно было подумать. Слишком много навалилось. И теперь она знала правду: не было никаких решений и действий без последствия. Все имело значение.

— Я могу подумать? — спросила она.

Он словно сочился гневом.

— У тебя есть время до рассвета.

— Чаам, зачем ты давишь на меня?

— Если ты говоришь правду, ты смертная, а они сотнями в секунду гибнут. Я не стану рисковать тем, что с единственным человеком, без которого я не могу жить, может что-то сучиться.

У неё сердце кровью обливалось из-за того, что он всю вечность страдал. Может, он её и не любил. Она не знала, но она нужна ему, а она его любила.

Да, ситуация вообще слетела с катушек.

Сегодня в джунглях она встретила человека, который на самом деле не человек, затем она стала его пленницей, а после и любовницей. Теперь же она его полюбила.

Безумие.

И не важно, любил ли он её. Она пожертвует собой, чтобы Чаам больше не страдал.

— А что, если другие Боги откажут? — спросила она.

От её косвенного согласия, Чаам улыбнулся.