Случайно... Злой?

Чаам опёрся руками о стену. Воздух никак не мог проникнуть в лёгкие, но тьма прочно обосновалась внутри. Здесь было полно тьмы, а боль Чаама, казалось, подпитывала её. Не удивительно, что отец Мэгги стал злым. Но надежда ещё оставалась. Быть может. Он хотел что-нибудь разрушить.

— Что ты имеешь в виду?

— Говорю, что могу воссоединить тебя с твоей драгоценной смертной.

Может? Все знали, что Симил врушка. Тем не менее, она — Богиня Преисподней. Даже для Богов её сила загадочна.

— Как? — спросил он.

— Просто. — Симил повела бёдрами.

Твою же невероятность.

— Ты танцуешь?

Всё ещё вертя бёдрами и смотря в пространство, она ответила:

— Кх-м, у меня сегодня конкурс по вращению хула-хупа. И я должна победить. У меня хор-р-р-рошее предчувствие!

Чаам вскинул руки.

— Я не знаю, что такое хула-хуп, но тебе не победить без головы.

Она остановилась и закатила глаза.

— Ладно! Я не дам Маргарет перейти в вечный свет, где её душа отправится на перерождение… может, она станет деревом, а может лягушкой, а может, вообще курником, или станет очень озорным клоуном. Кто знает. И мы найдём способ воссоединить вас.

— Ты хочешь сказать, что она… она… — В этот момент, облако тьмы сорвало невидимые оковы, которые заставляли Чаама защищать земной мир многие тысячи лет. Каждое, чёртово, звено. — Мэгги мертва? — Чаам осел. Он никогда не представлял, что внутри могут поселиться такая пустота и отчаяние. Они походили на рак, питаемый его яростью, которая не померкнет, пока он не вернёт Мэгги.

Теперь он познал истинный смысл мучений, и понял отца Мэгги.

— Скажи, что делать, — пробормотал он.

— На что ты готов пойти? — Симил присела перед ним. Её глаза зловеще блестели.

— На всё.

— Замечательно! Есть два варианта. Первый — ты открываешь портал с помощью этой скрижали… кстати, удачи с этим, ибо это практически невозможно.

— Невозможно?

— Ага, невозможно. Вообще никогда-никогда-никогда-никогда-никогда… ни-ко-гда!

— Он только что открывался.

— Ах! Но, как видишь, он открывается раз в десять, или около того, циклов, в день мёртвых, когда солнце в правильном расположении на небе, а крошечная лягушка перескакивает с одной кувшинки на другую, захватывая муху, родившуюся ровно двадцать шесть часов назад, температура воздуха двадцать два и четыре десятых градуса Цельсия, ветер дует со скоростью два метра в секунду на восток, только если — и именно в этот момент! — человек с чёрной душой почти обезглавлен божеством, влюбленным в его дочь, и кровь попадает на девственницу, лежащую со скрижалью на алтаре в гигантской пещере из чёрного нефрита. — Симил глубоко вдохнула и почесала уголок губ. — Ну, или где-то в это время, правда, я не уверена.

«Она считала это грёбаной забавой?»

Чаам схватил Симил за шею и пришпилил к грязной, каменной стене, подняв на несколько сантиметров от пола.

— Прекрати, мать твою, издеваться, — прорычал он.

— Не понимаю, — прохрипела она.

— Скажи, как вновь открыть портал?! — он несколько раз стукнул её об стену.

— Я уже сказала! Существует мистический алгоритм: построение планет, девственницы, кровь, крошечные существа едят… Ты меня слышал!

Он снова ударил её о стену.

Симил указала на алтарь.

— Я сказала правду. Посмотри на скрижаль. Инструкция на мааскабском. Если расшифруешь её, сможешь перемещаться куда угодно. Вперёд, назад, в стороны, на другую сторону, в фирменные магазины. Даже в «The Rack»[6]. Здорово, правда?

Чаам отпустил Симил, которая соскользнула по стене, словно масло по горячим блинчикам, двинулся к алтарю, на котором лежала молодая женщина — Мэгги назвала её Итцель — без сознания и вся в крови — не её, к счастью, и вытащил из-под неё мерцающий черный артефакт.

— Чёрный гранит?

— Нефрит. Из шахты. — Симил указала на вход около метр двадцать в диаметре под лестницей. — Она очень мощная. Думаю, тебе она… пригодится для того, что грядёт

Чаам посмотрел туда.

— Это вход в шахту?

Симил кивнула.

— Мааскабы отлично хранят тайны.

Он вновь посмотрел на скрижаль. Казалось, надписи на майянском, но ему не удалось распознать символы.

— Что здесь написано?

— Я сказала то, что знаю.

Вероятно, она сказала правду, а может, и нет. Но он знал Симил не одну тысячу лет, и какой бы информацией не обладала, делиться её не станет. Пока что.

— А второй вариант? — спросил он.

— Божечки. После того, как ты меня близко познакомил со стеной, не очень хочу говорить о нём.

— Отвечай!

— Ла-а-а-адненько, но он плохой. Очень. Очаровательный и мерзкий. Увер-р-р-рен, что готов на всё, чтобы её вернуть?

— Я не оставлю грёбаный камень на камне в этом мире.

— Ох, ты-ы-ы-ж! — Симил запрыгала и захлопала в ладоши. — Сегодня точно мой счастливый день! Потому что именно об этом и я думала.

Зачем ей это? Не её избрала Вселенная для такой ужасной судьбы, для этого невыносимого, несправедливого наказания.

— Тебе какое дело, Симил?

Выражение ее лица стало холодным. Она схватила его за руки и направила парализующие волны жгучей боли в его организм.

— Смотри, брат. Смотри в мои глаза. Смотри, что смерть показала мне.

Чаам поддался вперед и посмотрел Симил в глаза, но не увидел ни одного видения смерти.