Случайно

Он открыл первую книгу. И задохнулся от обилия новых, чудесных слов. К примеру, преодолимый. Наконец он встретил слово, которое значило то, что значило. Дальше — больше: список терминов и названия различных видов снега и льда; плато и стеллы, колонны и иглы, обширные пространства, обрубленные колонны, снежная крупа. Крупа! Изумительно. Вот чего так долго искал Майкл, абсолютно новый язык. Целый язык для обозначения палаток: палатка-купол, палатка-обруч, конусовидная палатка. Вам необходим плащ, говорилось в книге. И подшлемник или шапочка для горнолыжного спорта. «Тело теряет треть своего тепла через макушку». Поразительный факт! Майкл знал об этом, но как-то никогда до конца не осознавал — что тело теряет энергию подобно нагретой лампочке. Вам необходимо иметь непромокаемые брюки с молниями на штанах, чтобы при переодевании не приходилось снимать ботинки. Какая гениальная простота, нет, честно. Мозоли оказываются серьезной проблемой. Веревка — «мертвой» или «живой». Сам язык здесь был живой по причине непосредственной функциональности — более того, заряжен истинной, физически ощутимой верой. На Британских островах практически все горы пригодны для восхождения. Что ж, это радует. Очень практичная книга. Вот совет, как заметить выступ под снегом. Майкл отпил кофе. Какая гадость. Чашка зазвенела на блюдце, и Майкл поставил ее на низковатый столик. Сначала он поедет в Пик-Дистрикт, или в Сноудонию, или в Брекон-Биконс, или в Йоркшир-Дейлс.[66] Он приедет на машине. Потом оставит машину на автостоянке у подножья горы или у миленькой гостиницы, где подают завтраки «от всего сердца». Он пролистал дальше. Между прочим, молнии становились причиной гибели небольшого количества альпинистов каждый год. При этом автор отмечал, что альпинисты рассматривают это как кару Господню и советовали не избавляться от ледоруба, в который попала молния, даже если он зудит или искрится, поскольку он может пригодиться позже. Майкл подумал, в каком смысле речь зашла о каре Господней: ради красного словца или в качестве предостережения. Он перевернул страницу. Там был список веревочных узлов. Узел альпиниста, узел-бабочка, двойной морской. Он вспомнил Филиппу Нотт. Подумал, интересно, каков тот Ротт, что учит Филиппу Нотт. Кто вяжет с ней двойной морской. Узел альпиниста.

Он закрыл книгу.

Все во власти Божьей.

Не было на Земле закона, по которому Майкл Смарт, уже не в юном возрасте, смог подняться в такую высь.

— Вы слишком долго искушали судьбу/ Майк, — в неформальном разговоре обратилась к нему Марджори Динт (Майк — признак неофициальной беседы). — Любите, как говорится, кататься, любите и саночки возить (клише!). Одна девушка — еще туда-сюда, мы бы это замяли. С одной мы бы что-нибудь придумали. Не думайте, что мы сидели сиднем. И не говорите, что я вас не предупреждала, — я обращалась к вам и пять лет назад, и четыре, и три, и два года назад, и в прошлом году. Эта Саквил — лишь первая ласточка перед лавиной (сравнение никуда не годится, Марджори). На сегодняшний день мы получили семь жалоб, на ваше счастье, ни одна из них не составлена грамотно, только этой Саквил, но помяните мое слово, Майкл (о, Марджори, так, значит, все-таки разговор официальный?), это дело так просто не закончится.

Марджори Динт, выдающая реплики, словно строчки из сценария пошлейшего остросюжетного сериала Би-би-си.

Да, Майклу нравится спать с девушками. Это что, преступление? И им тоже нравилось. Это тоже преступление? Официально Марджори Динт предостерегала его при Томе и при той лесбиянке из администрации. Официально это означало временное снятие с должности, выплату 50 процентов зарплаты, мы из кожи вон лезли чтобы выбить для вас хоть какие-то деньги, угроза официального увольнения.