Случайное счастье

– Информацию о том, как изменить мир к лучшему, не покидая при этом вашей зоны комфорта. – Она снова повернулась, оглядела помещение и вздохнула. – Разве это не великолепно?

Губы Марка неожиданно коснулись уха Келли.

– Это, несомненно, что-то необычное, – прошептал он.

Она ощутила на щеке и шее его дыхание, и у нее едва не подогнулись колени. Чувствуя, что ноги ей почти не повинуются, Келли последовала за Карен дальше.

«Ничего себе!» – подумала она. Всего лишь шепот – и какую реакцию он вызвал. Она помотала головой, чтобы выбросить ненужные мысли, и решительно двинулась вперед. Нужно сконцентрироваться на деле.

Они вышли в другой коридор. Карен замедлила шаг, и Келли вспомнила статью Виктора. Фонд Боумана балансировал на тонкой грани между «отдадим все, что у нас есть, чтобы помочь людям» и «давайте сделаем побольше денег, чтобы иметь возможность больше жертвовать». По словам Виктора, «такая «борьба» моральных установок являлась редким явлением в организациях, возглавляемых богатыми людьми вроде Рэдфорда Боумана. Сильная личность, человек, который работал как проклятый, чтобы вылезти из бедности, подняться над серостью и заурядностью, доказать всем, что происхождение ничего не значит. Разумеется, он был лидером и примером для подражания. Он мог бы купить остров и целый день валяться на солнце, попивая коктейли, но решил попытаться сделать свой город – свой дом – лучше. Поэтому Рэдфорд Боуман – хороший человек, а Фонд Боумана – хорошая организация.

Это были строки из статьи Виктора, талантливого журналиста, который прекрасно писал. И он тоже был хорошим человеком. Теперь он мертв.

– Стена прессы поначалу была задумана как целое отдельное помещение, – вещала Карен, когда они еще раз повернули за угол и оказались в другом коридоре. Одна его стена, левая, была полностью застеклена. Другая – увешана мемориальными табличками, статьями в рамках и фотографиями. – Но мистер Боуман решил, что так будет лучше. Он сказал, что наглядные свидетельства наших достижений не должны быть конечной точкой. Это лишь часть пути, где можно увидеть, что мы можем сделать, кому помочь, а дальше должна последовать встреча с командой, которая все это совершает. – Она показала на дверь в самом конце коридора. – Офис мистера Боумана.

– Он не стал устраивать офис на одном из двух этажей выше? – удивленно спросил Марк.

Карен покачала головой. Ее взгляд лучился гордостью.

– Он хочет, чтобы каждый имел возможность с ним поговорить. Конечно же, он мог бы использовать в качестве кабинета гораздо более удобное, большое помещение наверху, но это не в его стиле.

Буквально сияя, она провела их чуть дальше по коридору, указывая на отдельные статьи и фото. Но Келли искала глазами только одну.

– Мистер Боуман счел нужным посвятить этому особое место, – тихо произнесла Карен и остановилась.

У Келли вдруг сжалось сердце – еще до того, как она осознала, на что смотрит.

«В память о Викторе Крейне». Эти слова были начертаны прямо на стене, а под ними была напечатана вся его статья, тоже на стене. Еще ниже располагались даты его рождения и смерти – как на могильной плите, – а еще ниже информация, что у Виктора Крейна остались жена и дочь. Их имена были не названы.

Там же была помещена большая фотография Виктора в красивой золоченой раме. Келли машинально подошла к ней вплотную и дотронулась до стекла. Виктор Крейн, навсегда оставшийся молодым, улыбался, глядя ей прямо в глаза.

Келли внезапно разрыдалась.

– Я еще раз очень, очень прошу меня извинить, – удрученно произнесла Карен. – Я думала, что ей будет… не знаю… приятно увидеть, как мы чтим его память.

Однако Карен добилась обратного результата. У Келли началась настоящая истерика, она пробормотала какие-то извинения и убежала в туалет. Напротив этого туалета они сейчас и стояли. Несмотря на совершенно ненормальное преклонение перед Боуманом, Карен, кажется, искренне расстроилась.

– Дайте нам минуту, – обратился к ней Марк.

– О… да, конечно. Мне все равно нужно бежать, проверить, как там дела внизу. – Карен показала на дверь в середине коридора. – Вот эта ведет обратно в лобби. Когда она… ну, будете готовы.

– Спасибо.

Уже уходя, Карен еще раз озабоченно оглянулась, достала телефон и, набирая номер, скрылась за дверью, которая вела в лобби. Марк немного подождал и осторожно постучал.

– Келли, это я, – тихо сказал он.

Когда Келли разрыдалась у портрета Виктора, Марк снова подумал: если бы он спас ее мужа, сейчас ее сердце не разрывалось бы от боли. В этот момент дверь приоткрылась.

– Входите, – едва слышно произнесла Келли. И Марк вошел. Келли стояла, опершись о стену.

– Извините, – дрожащим голосом выговорила она и провела рукой по глазам. Марк закрыл за собой дверь. – Я просто не выдержала. Взглянула на этот портрет и…

Келли снова закрыла лицо руками.

Ни слова не говоря, Марк подошел к ней и обнял.

– Все хорошо, – прошептал он.

В ответ Келли обняла его за талию и положила голову ему на грудь. Она всхлипывала, Марк ей не мешал – только прижимал к себе.