Случайностей не бывает (СИ)

Над недавним полем боя царила тишина. Солнце заходило за зубцы гор. В природе наступило умиротворение, которое так странно воспринималось после ожесточенного боя. Люк сощурился и посмотрел на разгорающийся закат. Красиво. «А ребята молодцы», - подумал без перехода и вздохнул полной грудью. «Вернусь – скажу им».

Как ни странно, страха Люк не испытывал, просто хотелось, чтобы быстрее все началось. Как говорил какой-то древний полководец: «Главное, ввязаться в бой, а там посмотрим». Юноша оперся спиной о стенку окопа и, сощурившись, снова посмотрел в предзакатное небо. Интересно, кто он, его неведомый противник? По каким-то косвенным признакам, Люк понял, что с ним сражается ровесник отца. Возможно, даже старше его. Значит, он мог знать Энакина Скайуокера…. Возможно, отец его знает. Люк потянулся к фляге и отпил несколько глотков. Внезапно он почувствовал чужое присутствие: в Силе проступал едва заметный силуэт. Прикрывался он старательно, но Люк все равно его чувствовал, а вот тот его не видел. В этом Люк был уверен: его учили скрывать свое присутствие два опытных ситха. Юноша сделал последний глоток и защелкнул крышечку. Что ж… пора. Он легко вскочил на бруствер окопа и остановился, всматриваясь вперед. Сердце даже не колотилось, оно бухало в груди, грозя разбить грудную клетку.

Бывший джедай взбежал на вершину холма и остановился, обыскивая глазами нагромождения разбитой техники и укреплений. Все в нем кипело в нетерпении, в жажде реванша. Но Сила по-прежнему молчала, не выдавая местонахождение врага. Внезапно, не потревожив ни одного камешка, из-за разбитой пушки бесшумно выскользнул имперец.

Перед Мэйсом Винду стоял юноша в доспехах штурмовика - коммандера, мимикрировавших под цвет окружающей местности. Он был без шлема и ветер слегка шевелил коротко подстриженные по армейскому регламенту светлые волосы. На плечах офицера лежал обычный армейский плащ той же раскраски, что и доспехи. Молодой человек смотрел на него без ненависти и гнева, а скорее с любопытством, словно не понимая, зачем пришел сюда этот старик.

В бывшем магистре всколыхнулась обида вперемешку с гневом. Что мог понимать в жизни этот вонскренок? Разве он терял друзей? Разве его предавали близкие друзья? Разве гибло у него на глазах дело всей его жизни, то, которому он был предан и в которое верил?

Теперь имперец вызывал только раздражение. Покончить с ним. Покончить быстрее. И в плен не брать.

Винду первым нанес удар. Как всегда: стремительный и молниеносный. Неотразимый удар, но где-то посередине пути, фиолетовое лезвие запнулось о зеленый клинок. Мечи обиженно загудели. Поединок начался.

Я остановился и обернулся назад, оборвав разговор с Соло на полуслове. Что должен чувствовать отец, когда у него на глазах его ребенок подвергается опасности? Там шел поединок. А мне оставалось только ждать исхода. Ожидание – то к чему я не привык. Казалось, поединок длится вечность. Я все видел и чувствовал в Силе. Я не мог и не имел права отгородиться от этого. Люк был талантлив, он много знал и умел, но не столько, как если бы он учился этому с детства, как его соперник. Я стоял и смотрел на дальние теперь уже зубцы гор, понимая, что не успею к нему в любом случае, и, чувствуя как где-то на уровне сердца, в груди поднимается, клубится чернотой тьма. Перед глазами встал Татуин. Да, то же я чувствовал там, на Татуине, когда обнимал умирающую мать. Тогда я перестал быть джедаем. Но тогда я справился с темнотой. Теперь же я не хотел справляться. Возникло бешеное желание дать волю этой тьме, закрутить вокруг себя вихрь из ненависти, боли и страха потерять сына, и вдруг откуда-то из памяти всплыло лицо сына там, в камере, в первый день нашего знакомства – смесь отчаяния и страха. Я замер. Мне стало стыдно за свою слабость.

На краю сознания легким пером скользнула чья-то тень, отвлекая от тьмы. Ореховые глаза на бледном лице. Лея. Принцесса Органа. Дочь.

Противники замерли друг против друга. Присматриваясь, примериваясь и снова сошлись. Зеленый и фиолетовый лучи пересеклись с угрожающим гудением.

Это было первое настоящее сражение Люка. Он сражался не за себя, не за свою жизнь. Если этот форсъюзер выйдет из боя, то погибнут еще очень многие. Отец не успеет получить подкрепление. Нет, этого допустить было нельзя. И он сражался. И никогда еще Сила так не покорялась ему и одновременно так не управляла им. Его обнимало разноцветное силовое поле, каждая частица которого отдавала свою энергию, смех рвался из горла и азарт пьянил кровь. Он мог бы свернуть горы в этом состоянии. Люк кружился, отражая удары, нападал, отступал, уходил в глухую оборону и вновь переходил в наступление. …И все это время в Силе была разлита ненависть его противника к Энакину Скайуокеру, она гнездилась где-то там, на уровне подсознания, мешая тому слушать Силу.