Случайные дети для мажора (СИ)

Я смеюсь. Несмотря на его неуклюжее признание, оно кажется мне искренним, и слышать его от любимого парня, от отца моих детей мне очень приятно.

— А ты меня любишь, Вик?

— Рустам, это слишком громкие слова… Сейчас не время и не место…

— Все понятно с тобой, — шуточно злится мажор.

— Ты хотел детей отвезти? Вот и вези! — отбриваю я его.

— Вредина! — щипает он меня за зад, и тут же дарит мне глубокий поцелуй, — Все равно я тебя завоюю, и услышу это признание!

Смотрю, как его накаченная красивая фигура отдаляется от меня, скрываясь в длинном темном коридоре.

Ты уже завоевал меня, Рустам. Два года назад я отдала тебе сердце. Только тогда оно было тебе ни к чему.

Я родила тебе двоих сыновей. Но и они не были тебе нужны. А сейчас я не хочу громких слов. Не хочу обманываться. Я все еще боюсь предательства. Ведь то предательство еще слишком свежо в моей памяти. Раны еще не затянулись. Слишком мало времени прошло.

Поэтому, Рустам, пока слов любви от меня ты не услышишь. Но если не тупой, то все поймешь по моим поступкам.

***

Сидим на паре. Рустам достает откуда-то две банки колы. Беспалевно вскрывает первую, передает мне. Мы с ним хихикаем как два подростка-старшеклассника, влюбленные и беззаботные идиоты. Чокаемся под столом, и пьем, когда Даниэль Александрович, братец-кролик мажора, отворачивается, чтобы что-то начертить на доске.

Делаю глоток. Моя коленка под партой сжимается властной лапой Рустама.

— Фууу!!! — как можно тише отплевываюсь я. — Рустам! Ты мне чего, тухлую газировку подсунул?

Ну и гадость! Тошнота подступает к горлу. Хочется выскочить и быть где-то поблизости туалета, чтобы не опозориться перед однокурсниками.

— Гонишь! А ну дай сюда! — Рустам забирает мою баночку, делает продолжительный глоток. Голова моя кружится еще сильнее. — Обычная кола, чего это ты?!

— Кудряшкина! Громов! — замечает нашу возню молодой препод, — Я вам не мешаю? Может мне выйти?

Даниэль очень разозлен на меня после того вечера, когда я ему отказала, но и против Громовых, взявших меня под свою опеку он пойти не может.

— Вали отсюда, — тихо буркает Рустам себе под нос.

— Можно мне выйти? — прошу я слабым голосом.

— Что случилось, Вик? — одновременно спрашивают меня два брата-акробата.

— По своим делам. — выкручиваюсь я, вспоминая самый популярный в школе отпрос в туалет.

— Хорошо, Кудряшкина, идите. — кивает Даниэль.

— Вик, тебя проводить? Ты снова бледная, — тихо тревожится за меня Рустам.

— Все в порядке.

Беру себя в руки, выхожу из аудитории под пристальным взглядом обоих мужчин.

Вывалившись за дверь, с трудом приваливаюсь к ней в пустынном коридоре.

Что со мной твориться? Почему так сильно воняет подгоревшим маслом из кафешки в подвале универа?! Почему у меня такое чувство, что всю ночь я не спала на ортопедическом матрасе, согреваемая ласками и заботой Рустама, а точно меня палками избивала рота солдат?!

Ладно, надо добраться до туалета. Ползу по стеночке, стараясь далеко от нее не отходить в случае чего.

— Вика! Не могу сказать, что рад тебя видеть! Но нам надо поговорить! — раздается негромкий властный голос позади меня.

Оборачиваюсь. Настроение падает еще ниже. Проректор собственной персоной. Наверно, нужно будет в другой универ переводиться… хотя последний курс и учиться осталось всего полгода. Там впереди практика, диплом, так что мы сейчас считай, доучиваемся последние пары. Потерплю свекра еще немного.

— Вик, по поводу Веника. — смотрит проректор на меня с ненавистью. — Отпусти пацана! Не ломай ему жизнь до конца!

— Мне срочно нужно идти! — говорю я, сдерживаясь из последних сил.

— Какая ты занятая!

— Я… — разворачиваюсь и ускоряю шаг в сторону женского туалета.

— Прямо тебя нигде не достать, — не отстает от меня озабоченный папаша моего муженька.

— Господи, меня тошнит! Да отстаньте уже!

Вон она, впереди, заветная дверь с треугольным наверху.

— А чего это тебя тошнит?! — хмыкает Павел Викторович. — Никак снова наш мажорчик постарался?! Мало тебе от него двоих детей?! Третьего теперь на Веника повесишь?!

Его слова поражают меня страшной догадкой. Хлопаю перед проректором дверью женского туалета, кидаюсь к фаянсовому другу, как к старому знакомому. И пока весь мой завтрак выходит обратно, мозг все больше убеждается в том, что я действительно…

Господи, неужели Рустам обманул меня по поводу своих неподвижных клеток?! Или они у него ожили? Вспоминаем курс биологии, и понимаем, что даже одного полудохлого живчика будет достаточно для оплодотворения яйцеклетки… ну и дура же я!!! Что я натворила?

Надо срочно в аптеку бежать. За тестом. И молиться, чтобы я просто отправилась, или мой организм дал гормональный сбой… Да и задержка… Со всем этим медовым месяцем я даже не думала про наступление критических дней. А их не было… Короче, писец, тебе, Кудряшкина… огромный, пушистый писец!!!

***

— Рустам, останови около аптеки, — прошу мажора сразу после занятий.

Рустам паркуется на свободном пятаке, и без лишних вопросов предлагает:

— Давай я схожу. Что тебе купить?

— Нет, я… сама хочу.

— Вик, ты бледная, давай я с тобой, или сам возьму. Просто, скажи, что надо?