Случайные гости

– Там, на Земле, осталась твоя семья? – озаренная внезапной догадкой, уточнила я.

– Что? – Он растерянно нахмурился, явно не понимая, что имеется в виду. – А, нет, не обращай внимания. Извини, что показался тебе настолько несчастным; я, скорее, раздражен происходящим, чем расстроен, – со смешком заметил Анатолий.

– Ну изменить же все равно ничего нельзя, – философски заключила я. Вараксин вновь покосился на меня с непонятно задумчивым выражением лица, но не ответил, и некоторое время мы летели молча.

– А если я тебе предложу все-таки изменить сложившуюся ситуацию? – вдруг проговорил мой спутник, когда пета добралась почти до самого низа здания.

– В каком смысле? – озадачилась я. – Что ты имеешь в виду?

– В прямом, – по-прежнему глядя перед собой, спокойно ответил он. – Избавиться от этой дряни в организме и вернуться домой.

– Но он же умрет, – растерянно пробормотала в ответ.

Этот вопрос и подобная тема разговора застали меня врасплох, и было совершенно непонятно, что на все это можно ответить. Я еще толком не разобралась в своих мотивах и желаниях, только-только признала возможность начать новую жизнь, а тут вдруг – бац! – и снова какие-то альтернативы.

Лучше бы он меня в самом деле на романтическую прогулку пригласил и попытался поцеловать! Я бы хоть примерно догадывалась, как на такой поступок можно реагировать.

– И что? – хмыкнул мужчина. – Какое тебе до него дело? Жизнь такая, все мы смертны, и эта тварь – в том числе. Зато ты останешься собой. Тебя ведь никто не спрашивал, хочешь ты или нет связывать свою жизнь с этой планетой, а я предлагаю выбор. Неужели ты не задумывалась о подобной возможности?

– Ты пригласил меня именно за этим? – медленно кивнула я. Интонация получилась вопросительной, но ответ был очевиден. – А почему только меня?

– У этих ребят отлично поставлена работа с поступающим материалом, – поморщился он. – Твоих товарищей уже обработали, Кузнецов с его мальчишкой – отмороженные ученые, которые воспринимают перемены с восторгом. Остальные наши, которые сейчас выздоравливают, тем более никуда уже не денутся. А ты не такая, тебе неприятны условия, в которые тебя загнали. Или я ошибаюсь?

– Но… как это возможно? Или они уже договорились с ЗОР, просто нам решили не сообщать? Здесь ведь нет наших космических кораблей, а местные вряд ли согласятся куда-то везти беглецов. Особенно с учетом убийства мазуров.

– Способ есть, не волнуйся. Если бы не было, я бы и не подумал травить душу такими вопросами, – хмыкнул мужчина. – Ну так что, ты согласна?

– Я… – пробормотала я и запнулась.

Он буквально читал мои мысли, озвучивал их вслух и предлагал реализовать недавнее желание. Пару дней назад я бы ответила однозначно, и даже перспектива смерти мазура не остановила бы меня. Но первая обида прошла, я почти смирилась с новым положением вещей, да и… родители. Как теперь без них? Не могу же я их бросить! Надо хотя бы поговорить с дядей Борей, предложить ему. Кто знает, чего наобещал ему Сур и как уговорил на подобный шаг? Конечно, до сих пор абориген не лгал, но уж очень талантливо недоговаривал и тасовал факты. Может быть, и дядя купился, не выяснив всего до конца?

Чем его могли взять? Не мной ли?

– Почему ты не спросил об этом вчера? – грустно вздохнула я.

– Увы, еще вчера у меня такой возможности не имелось, корабль прибыл только сегодня, – слегка пожал плечами Вараксин. – Я понимаю, тебе тяжело оставить родных, но клянусь, это реальный шанс сбежать из нашей тюрьмы! – проговорил он, строго глядя на меня.

Это звучало заманчиво. Это звучало настолько заманчиво, что я почти открыла рот, чтобы согласиться.

Не знаю, что остановило меня в последний момент; как ни стыдно признать, не жалость к симбионту. И даже, увы, не страх оставить родных. В конце концов, они без меня не пропадут, да и я, наверное, сумею справиться одна. Тем более что я искренне верила: контакт ЗОР с этими существами все-таки наладится к общему удовольствию и даже на моем веку. И, вполне вероятно, найдется способ погасить негативное воздействие повышенной концентрации информационного поля без помощи мазуров.

Не позволило дать согласие устойчивое ощущение неправильности, неестественности происходящего. Я толком не могла сформулировать, что именно меня беспокоит, но все внутри категорически возражало против поспешного решения. Что-то казалось лживым или, напротив, остро резала слух недосказанность? И неточность эта по непонятной причине перевешивала все недомолвки Сура. Может, дело было в скрытом воздействии симбионта на мой разум, не знаю; но чужаку я сейчас верила гораздо больше, чем сородичу.

– Я должна подумать, – осторожно ответила в конце концов.

– Подумать – это поговорить с капитаном? – хмыкнул Анатолий, окинув меня странным взглядом.

– Ну… да, а что в этом плохого? – Я нахмурилась. – Мне кажется, он как мой отец имеет полное право участвовать в моей судьбе.

– А слабо принять важное решение самостоятельно? Без чужой подсказки? – Мужчина усмехнулся уголками губ, продолжая буравить меня взглядом.