Случайные люди (СИ)

Ну вот. А завтра с утра пойду за ними, может, и не прогонят. Буду подбирать объедки, или погляжу, что едят они, вдруг у них не вся еда с собой, а что-то собирают и тут. Грибы знают не ядовитые… подгляжу… сама стану…

Сонные мысли потекли совсем лениво, переливались друг в друга, и скоро я не смогла уже бороться с дремотой, закрыла глаза.

Разбудили меня крики. Я дернулась, листья хлестнули по лицу, я стала отпихивать их от себя, уронила пакет и чуть не упала на землю сама. Вспомнила, где я и что произошло, и слезать расхотелось. Но туфли мои и единственная еда валялись под деревом, и я, обдирая ладони о кору, сползла к корням. Подхватила пожитки, огляделась вокруг. Вздрогнула, когда снова раздался крик, и грохот, и звон. В темноте возились и чавкали, мерцал и вспыхивал оранжевый свет. Я, вертя головой, чтобы глядеть во все стороны сразу, стала пробираться подальше от этого света. За деревьями кричали и возились, слышался стук, словно рубили деревья тупым топором. Я не слышала своих шагов и смотрела больше на свет, чем под ноги, так что чуть не наступила на лошадиный труп и на лысого человека, который у этого трупа сидел, сунув голову в вываленные внутренности, и с чавканьем жрал.

Я замерла, стараясь не дышать. Человек поднял голову, уставился на меня пустыми желтыми глазами. Сердце билось где-то в желудке и чуть не выпрыгнуло горлом, когда он отвел взгляд, раскрыл широкую пасть, захлопнул, почмокал с удовольствием. Запустил руку в разорванное лошадиное брюхо, а я отступила на шаг, а потом еще и еще, пока эта образина была занята. Бежать, бежать! Я пятилась, пока не уперлась лопатками в кору, мелкими шажками стала огибать дерево, и в поле зрения вплыла поляна, на которой дергался и плясал факельный свет и черные тени, и дергались и плясали в нем человечьи фигуры, а сэр Овэйн рубил их, хлестал огнем по мордам, а они теснили его к кругу деревьев. Крикнули женским голосом, я быстро огляделась, увидела, что недалеко от меня, в золе кострища, валяется еще один факел. Снова крикнули, но никого, кроме сэра Овэйна, не было видно. Его почти повалили, но он молчал, и только звенел и чавкал его меч, врезаясь в плоть. Я вжала голову в плечи, короткой перебежкой добралась до кострища, подхватила факел, и тут же увидела, как двое уродцев повалили даму, один драл пальцами платье, другой щелкал челюстями и норовил выесть ей лицо.

— Эй, вы! Морды!

Они повернули ко мне головы, и я разглядела плоские лбы и плоские носы. Дама тут же дотянулась до чего-то в траве, сверкнула сталь, и голова урода отделилась от тела, повисла на куске мышц и кожи. Второй припал на передние конечности, впился зубами в руку с мечом, дама крикнула что-то повелительно, а я повторила:

— Эй, ты! — и, разбежавшись, пнула тварь в бок, и добавила факелом по лысой башке. Образина шатнулась, зарычала скрипуче, замотала головой, словно не видя меня. Я ударила ее факелом по хребтине, и еще раз, пнула в плечо, и она, наконец, свалилась с дамы. Та перекатилась, поднялась, перехватила меч левой рукой, слитным движением шагнула и обрубила твари лапищу, потом вторую, широким ударом подсекла ноги. Тварь упала, а дама обошла ее, встала над обезглавленным уродом. Он дергался и пытался встать. Дама занесла меч, словно взлетела, отсекла ему руки, потом ноги под коленями. Тварь дергалась. Я стояла, оцепенев. Дама схватила меня за руку, встряхнула, показала куда-то в сторону, крикнула звонко, повелительно.

— Я не понимаю, — сказала я жалобно, попыталась отдать ей факел, но дама снова махнула рукой, крикнула, а сама приняла стойку, занеся меч. Твари оставили сэра Овэйна и шли теперь к ней, голые и в лохмотьях, лысые, страшные в темноте. Рыцаря за ними не было видно. Я сглотнула, отступила вбок, куда показывала дама. Твари меня не замечали. Я, светя себе факелом, побежала. За спиной послышалась возня, а впереди — крик. Я забрала вбок, обогнула одно дерево, второе… Кричала девушка Паула, она держала ножны, которые концом уходили уродцу в грудную клетку, а уродец рычал, клацал зубами, махал лапами, пытался дотянуться скрюченными пальцами. Девушка уворачивалась и тонко вскрикивала, руки ее дрожали, урод дергался и норовил вывернуть ножны из рук. На этот раз я зашла со спины, и тварь меня опять не заметила. Я сказала тихо:

— Эй, ты, — и как могла сильно вломила факелом в основание черепа.