Случайные мысли

Любовь Тильман Случайные мысли

Книга Прозы

2015

От автора

В Книгу Прозы «Случайные мысли» включены новые, а также исправленные и отредактированные автором прозаические произведения предыдущих сборников.

Собрать эту книгу, меня подвигло желание: исправить ошибки и опечатки, закравшиеся в опубликованные тексты, хотя не могу дать гарантии, что не добавляю новых…

Рассказы

«Материализация»

От автора

Люди ведающие говорят, что мысли наши обладают способностью к материализации. Следовательно, они должны быть оптимистичны. Ведь наши страхи, материализуясь, могут воплотить наши наихудшие опасения.

Предисловие

Конюх Василий боялся, что его уволят с работы.

Пёс Плешка боялся, что его невзлюбят окружающие.

Бык Стёпка боялся, что его не возьмут на работу лошадью.

Как поссорились Бык, Конюх и Собака

Глава I. Бык

Бык Стёпка очень хотел работать лошадью. «У нас демократия! – говорил он. -Бегаю я быстро. Силёнок мне не занимать. Впрягите меня в телегу и увидите, сколько пользы я принесу». «Да куда тебе в телегу?» – урезонивали его все вокруг. И только одна молодая тёлка смотрела на него с восхищением, не отводя своих прекрасных влажных глаз.

– Вы только дайте мне возможность … – не успокаивался Стёпка. Но лошади ржали, его родное стадо мычало, а люди игнорировали. Более же всего обидным, было поведение собак: «Гав … га… га… гав… Бык хочет лошадью работать. Ты же не Конь, ты – Бык…». И заводилой у них был серый вшивый замухрышка по кличке Плешка.

Глава II. Собака

Пёс был плешивый и злой. Не обладая ни силой, ни умом, ни экстерьером, ни желанием работать или служить, он всех боялся и, потому, никого не любил.

Он не любил семью, в которой жил. «Это из-за них я маленький и неказистый, они плохо кормили меня, и я не вырос…» – тявкал Плешка на всех углах. «Что ты, – говорили ему, – они любят тебя и всегда делились с тобой последней коркой». Но Плешка никого не хотел слушать, а только злился и визжал.

Он не любил родных. Потому что, хоть Плешка и винил во всех своих бедах людей, подобравших и приютивших его – голодного бездомного щенка, замерзающего ночью на краю леса, но даже его ограниченного ума хватало, чтобы понимать, что похож то он на родителей и прародителей. И это они виноваты, что его жизнь не сложилась так, как ему бы хотелось.

Он всех обгавкивал, и был обижен на весь мир, считая, что его недооценивают. «Мне никто не нужен. – бурчал день и ночь Плешка. – Оставьте меня в покое. Я и один проживу».

На самом деле, Плешка хотел бы родиться пуделем – стройным кудрявым красавчиком на длинных ножках, абрикосового, или редкого голубого, окраса и носить дорогой ошейник и красивый бант. Он хотел бы жить в роскошном особняке, кататься в дорогих автомобилях с ухоженными дамами, посещать с ними тусовки и рауты, и, одним своим величественно-великолепным видом, вызывать у всех восхищение и любовь. Плешка считал, что жизнь обидела его, и мстил ей из всех своих псячих сил.

А больше всего пёс не любил Стёпку. «Ну что он пнётся, что он лезет, ему что больше всех надо?! – тявкал Плешка по всему поселку. – Пасёшься, самок осеменяешь, … пасись себе. Нет, работать он хочет, можно подумать… брехня это всё».

– Пойми, Плешаня, – пытался объяснить ему бык – скучно мне вот так, без работы, хочется быть полезным, востребованным.

– Кого ты пытаешься обмануть? – не унимался Плешка. – Думаешь, я дурнее тебя?! Лучше расскажи, что ты задумал на самом деле… Работать он хочет… Быки-осеменители хотят работать… гав, га, га, гав.

– Причём здесь все быки? – искренне удивлялся Стёпка. – Быки, как и все другие живые существа, разные.

Но объяснять что-то Плешке было бесполезно. Больше всего понимания пёс находил у человека работающего конюхом.

Глава III. Конюх

Конюха звали Василием, и это его страшно обижало. Он стеснялся своего имени и поэтому предпочитал работать в окружении лошадей. «У тебя такое красивое имя – говорила ему жена – Василий, Василёчек … – оно журчит, как весенний ручеёк, бегущий между проталинками, расцветшими нежным ковром подснежников…». «Не придумывай!» – грубо обрывал её муж, напивался, и шёл в конюшню.

Женился Василий, можно сказать, вынужденно. С одной стороны, его, в общем-то, никто и не вынуждал, но с другой – всё подталкивало к этому, катастрофическому, с его точки зрения, поступку.