Случайные неслучайные встречи (СИ)

- Да, хвалил вас Максим Дормидонтович, напел немного недавно одну вашу песню, прекрасная песня, и слова правильные, за такую и высокую награду вручить не жалко. Только не стоит нашу страну Россиией называть, наша Родина - Советский Союз, а Россия - так до революции ее называли, при царизме. Но песня хорошая. Вот и захотелось товарищам узнать, что за новый такой интересный автор у нас появился,- неожиданно для девушки закончил говорить Сталин.

Надя стояла посередине зала, бегло оглядывая присутствующих, из которых она, пожалуй, узнала только Лаврентия Павловича Берию по его знаменитой бритой голове и пенсне, да «всесоюзного старосту» Михаила Ивановича Калинина по его «козлиной» бородке, остальные лица были расплывчатыми, едва узнаваемыми.

- Да я и не боюсь, Иосиф Виссарионович, что мне, простой комсомолке, бояться вас, руководителей нашего большого советского государства. Волнуюсь только, все же это большая честь для меня. Да и жизнь в детском доме как-то отучила бояться, - спокойно, но очень гордо ответила девушка.

Надя интуитивно, но очень точно выбрала нужный образ, полностью ей близкий и отражающий ее суть - молоденькой девушки, почти ребенка, наивного, непосредственного, немного смешного, но не теряющегося перед этими большими и грозными «дяденьками», которые сейчас с интересом и дружескими усмешками рассматривали ее.

- Да, детский дом… Знаем мы, что вы там воспитывались. Непросто было? - голос Сталина был доброжелательным, заинтересованным, и Надя совсем успокоилась - действительно, чего бояться, все ведь свои, родные.

- Да нет, Иосиф Виссарионович, нормально. О нас заботились, нас воспитывали, учили, все хорошо было.

- Но слышали мы, что и сейчас вы детям в детских домах внимание уделяете, а ведь тогда получается, что вы, товарищ Надя Кузнецова, собой советские органы подменяете.

- По вашему выходит, что Советское государство плохо заботится о детях-сиротах, а вы делаете это лучше его, вместо него. Деньги собираете, подарки разные детям покупаете, таким образом заменяя работу соответствующих сотрудников на местах, да еще и про все это в ответственных газетах статьи вам посвящают, - голос Сталина был серьезен, только маленькие хитринки таились в его глазах, испытывающе глядевших сейчас на девушку.

Надя даже оторопела от такого поворота, выходит прямо по знаменитому политику, о чем она и выпалила, не задумываясь, процитировав его слова:

- Получается так, товарищ Сталин, хотели как лучше, а получилось, как всегда!- и недоуменно развела руками, а громкий хохот этих важных мужчин был ответом на это бессмертное утверждение.

Смеялся и Сталин, ему явно понравились и слова девушки, и все ее непосредственное спокойное поведение.

Но Надя, сделав знак, что хочет продолжить, стала говорить дальше уже серьезно:

- Да, получается вроде так, но и не так. Советская власть, социальные службы на местах много хорошего делают, это правда, но у них так много заботы и работы, что не до всего руки доходят, - горячо заговорила девушка, испытывающе глядя на этих людей.

- А мы, точнее, все те, кто вместе с нами этот почин подхватили, можем до каждого ребенка дойти, не по обязанности, а от доброго сердца! Разве плохо будет, если у этих детей появится не только та одежда, которая им была государством выделена, одинаковая для всех, а разные платья и рубашки, сшитые с любовью и заботой руками старших подруг.

- Пусть они будут играть не только в те игрушки, которые по разнарядке получены, но и в те, что куплены именно для каждого ребенка на собранные добровольно деньги. Разве это плохо? И разве плохо, если они подружатся с кем-нибудь, братьев и сестер обретут, новую семью? Думаю, от этого дети только счастливее будут! – закончила девушка свою страстную речь и вновь обвела взглядом теперь уже притихших людей, всех тех, кто и был той советской властью, о которой говорила девушка.

- Да вы не волнуйтесь так, товарищ Надя Кузнецова, действительно, ничего плохого вы не делаете, социальным службам, как вы выразились, действительно нужно и можно помогать. Присядьте с нами, не стесняйтесь,- и девушка уселась с боку, на самый краешек стула и немного выдохнула свое напряжение и налила себе воды из рядом стоявшего графина - горло пересохло от волнения.

Тут вступил и Лаврентий Павлович Берия, которому также не терпелось разговорить девушку:

- Скажите, товарищ Надежда, как так получается, что именитые авторы бьются, а ничего путнего сочинить не могут, а вы, молодая девушка без специального литературного и музыкального образования, такие необычные стихи сочиняете, песни замечательные поете? - и он пронзительно взглянул на девушку.

И опять Наде пришлось вспоминать все те мысли, которые она когда-то излагала Цфасману:

- Сама удивляюсь и не понимаю, Лаврентий Павлович. Чаще всего эти песни ко мне ночью приходят, полностью с музыкой и словами, как будто кто-то их уже сочинил когда-то, в прошлом или в будущем, жужжат во сне, требуют, чтобы я их записала, исполнила, не успокаиваются, пока этого не сделаю, - и она опять развела руками, типа: «не виноватая я, он сам пришел»