Случайные соседи

- Я могу покрутиться вокруг своей оси. Для полноты картины. Хочешь? – Я рассмеялась, признавая, что попалась, и отобрала у Леманна мочалку. Он шутливо покружился на месте!

Он действительно это сделал! Потом шагнул навстречу. Мы стояли так близко, что намыливая себя, я невольно проходилась губкой и по его телу.

Крылья плеч и шея раздулись, и стали еще массивней, когда он запрокинул голову, и подставил лицо под струйки теплой воды.

Вау. Эстетическое наслаждение.

Волосы намокли, и пружинки его кудрей распрямились, в длинных ресницах путались редкие капельки. На ощупь Давид выдавил немного шампуня на руку, намылил голову. Потом по векам, носу, губам и подбородку заскользила пена.

Я зажала мочалку между коленей, и потянула руки, что бы помочь.

Такие мягкие волосы!

Потом я смыла пену с его глаз, испугавшись, что будет щипать, и, буквально, впечатавшись в его грудь.

Мы бы не скоро вышли из этого проклятого душа, но температурный скачок воды решил все за нас!

Ледяная водичка выгнала нас из душевой кабинки. Давид принялся растирать меня огромным полотенцем, и обещать завтрак.

Воскресенье началось просто прекрасно!

Глава 25. Для дороги

- Хочешь, я сам принесу тебе что-нибудь из одежды?

- Нет уж… я сама… как ни будь! – Я пошевелила пальцами на ногах, поправила узел из полотенца, глубоко выдохнула, как пловец, перед тем как нырнуть в воду, и выскочила на балкон. Пригнулась, прячась за парапетом, и толкнула дверь в свою квартиру.

Нос моментально защекотал запах скипидара. На кухонной столешнице вольготно лежали три куска штукатурки и белая пыльца.

- Охре…. фигеть… - Задрав голову, я проследила за трещиной на потолке и небольшими темными пятнышками. Косметическим ремонтом я не отделаюсь!

Потом. Все потом!

Не особо задумываясь, я надела белое платье в желтый лютик, белые короткие носки, легкий свитер через голову.

Если не я сама, то мое подсознание, так точно, вспомнило, что оно принадлежит женщине. Девушке.

Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Лютики хоть и не прикрывали острых коленок, зато здорово от них отвлекали. Вместо синяков под глазами, обе впалые щеки были малиновыми от румянца. Припухшие розовые губы. Пятерней я несколько раз пригладила непослушные вьющиеся русые волосы, потом заплела свободную косу. Темные большие карие глаза были глазами инопланетянина в тени пушистых ресниц. Взгляд зацепился за мои руки, и я выставила их перед собой. Кончики пальцев слегка подрагивали, но в целом я чувствовала себя хорошо. По загривку прошел холодок.

Да и к чёрту! Все же нормально?!

Я не дала себе времени поразмыслить над собственным состоянием, и вернулась к Леманну, воспринимая его самого, как прописанный доктором медикамент. Он, тем временем, уже сделал тосты с авокадо и клубникой!

Серьезно?

Знаю, мои ровесницы просто тают от подобных вещей, но мои кулинарные изыски по утрам обычно заканчивались на полу иссушенном батоне с полоской масла и кофе.

И тут - авокадо!

Я легко прошлась по животу ладонью, прикидывая, справится ли желудок. Он призывно заурчал, словно голодный кот, уламывающий хозяйку хоть немного подкрепиться.

Легкие наполнил аромат зеленого чая. Зазвенели чашки. Леманн полностью завладел моими мыслями, с такой уверенностью и быстротой справляющийся с делами по кухне. Я упала на пуфик возле фортепиано, и звякнула локтем по клавишам. Сама же потом и вздрогнула.

Невнимательная! Крышка была поднята.

Давид, с закатанными рукавами хлопковой рубашки, и в льняных брюках на резинке, не поворачиваясь насмешливо высказался:

- Нежнее Мири! С музыкой нужно быть нежнее…

- Нежнее… - Передразнила я композитора, сморщив нос, и села за инструмент уже основательнее. Белые клавиши, черные. Понятия не имею, что для чего, но кое-что забавное всплыло в памяти.

Вроде бы это…

Заиграл самый отвратительный «Собачий вальс», который, когда либо, испытывал на себе этот дорогущий музыкальный инструмент «Steinway Sons»!

Я сбивалась, но упрямо начинала по новой.

- Тебе нужны две руки. Правую вот сюда… - Давид незаметно подкрался сзади, наклонился ко мне, обдавая жаром спину, я полностью завладел моими руками. – Левая играет во второй октаве…

- Понятия не имею, о чем ты! – Не сдержалась, и засмеялась я. – Просто вспомнила, чем баловались на уроках музыки в школе!

- Вот здесь указательным пальцем, вот здесь средним, а вот эту… - Он потянул меня за фолангу. – Мизинцем. Потом руки перекрещиваются…

- Похоже на фортепианную камасутру!

Леманн подавился смешком.

Я немного откинулась назад, потеревшись затылком о его рубашку, признавая очередное свое поражение, и даже не пытаясь вникнуть в суть музыкального урока.

- Только ты могла такую аналогию провести… Мири, это играют четырехлетние дети. Двигайся! – Я заелозила по пуфику, освобождая место для профессионала.

- Дети – вундеркинды наверное?

Правая рука обернулась вокруг меня, левая легонько задела грудь. Горячие губы втянули тонкую кожу на шее. И в это же самое время Давид играл идеальный во всех смыслах собачий вальс.

Больше чем уверенна, на шее останется такой же идеальный, во всех смыслах засос!