Случайные соседи

За окном падал большими снежинками снег, ложился на подоконник, и, казалось, подсматривал за нами.- Мальчик! Замечательно кричит! - Похвалил врач, укладывая нашего сына мне на оголенную грудь. - Уложились за десять минут, Мириам! Еще есть пять минут в запасе, тут второго ребёночка нет?Мне не должно было быть смешно, но улыбку сдержать я не смогла. Мои руки дрожали от перенапряжения, акушерка занималась последом. Нерешительно, я опустила ладони на горячее, липкое от крови, и бог весть чего еще, крошечное тельце, и поверх моих рук опустилась плотная простыня, а потом и одеяло.Вслед за руками я задрожала вся, но врач Абрам Андреевич уверил, что все так и должно быть.

Он похлопал Давида по плечу, поздравляя и его тоже. Леманн же был бездвижен и тих.- При - вет.... Привеееет... - Выдавливала из себя сквозь сильную дрожь.Малыш ерзал на мне, терся щекой, и забавно хмурился, продолжая истошно кричать.- Давид, он точная твоя копия... Д-давид? - Я начала уже было волноваться, но он обнял сзади мою голову, целуя куда придется - в затылок, висок, макушку, основание шеи, и оттаял.- Да, да Мири. Я здесь.... просто немного... Господи, не могу поверить!Его ладони поползли по моим плечам, проследили линию предплечий и легли поверх одеяла, ощупывая маленькое тельце.

.Аккуратно я вытащила свою левую руку из под одеяла, дотронулась до его ладони, обхватила и поднесла к темненькой головке ребенка, провела по ней кончиками его пальцев, потом по круглой щечке и крошечному носу, и открытому рту, продолжающему возмущаться.- В точности, как ты, видишь?Я откинулась назад и положила голову на плечо Леманна.Выпачканной в мою кровь рукой он поправил очки в черной оправе, и рвано выдохнул.- Мой сын...- Да. И скорее всего, он будет петь, а не играть на фортепиано! - Плоско пошутила я, и коснулась губами его челюсти. - Сашенька...Ясные голубые глаза, сквозь толстые линзы очков следили за младенцем на моей груди, неуверенно касались его головки. Я чувствовала, как учащенно бьется за моей спиной сердце Давида. А потом он поднял мое лицо к себе, смял мои губы, и повторял одно лишь слово: спасибо. Спасибо Спасибо!Убивать Леманна, или бить мне перехотелось.

Глава 65. Несколько лет

Операцию по пересадке роговицы Давиду сделали когда я была на пятом месяце беременности.Он согласился сам, после того, как мы побывали вместе на УЗИ, и нам сказали, что у нас будет сын. Дэви дали послушать сердечко, а я во всех красках описывала, что вижу на экране, как малыш отталкивается ножками от стенки матки и водит ладошкой по личику. Думаю желания сильнее, чем желание увидеть своего ребенка, быть не могло!Анонимный донор появился внезапно, и нам позвонили ночью, извиняясь за срочность. Времени на сборы практически не было. Мы волновались.

Я бегала по дому и суматошно собирала вещи и документы. Давид держал в руках снимок узи. Он положил его в карман брюк, и потом достал его уже в клинике, когда отходил от наркоза.Операция была сложной, долгой, и нас ждали долгие месяцы реабилитации.Швы сняли с глаз только через год, и все это время никто не давал нам гарантий, что роговицы приживутся, и не начнут отмирать, вновь провоцируя слепоту.Ему нельзя было в начале раскрывать глаза днем, и мы просыпались поздно вечером, снимали его повязки и смотрели друг на друга.Леманн извинился, что называл меня когда то угловатой, ведь я была беременной, мягкой, круглой, и мало походила на девчонку с пятого этажа дома №325 по набережной реки Мойки.К моменту когда родился Саша, Давид прекрасно видел в очках, и они ему до безумия шли! Открытый взгляд, немного беззащитный, но ясный!Все три дня, что мы провели тогда в больнице, Сашенька спал либо на руках у Давида, либо у меня под бочком, в то время, как Давид лежал позади, и смотрел на нас обоих, изредка протирая запотевающие от частого дыхания толстые линзы.

Нас навещал Иосиф, который оказался превосходной нянькой и прекрасно ладил с младенцами, Изольда с мамой Давида. Дамы плакали и утирали красные носы платочками. Свекр увидел первого внука только спустя две недели, навестив нас дома, побурчал немного, ради приличия, но потом просто растаял, когда ему дали Александра Леманна на руки.Сашенька легко покорял сердца! Темные волосики, завивающиеся на концах, ушки с легким пушком, яркие бровки и открытая, широкая младенческая улыбка, которою вредный Йошка называл - спазмом лицевого нерва новорожденных.Он был до невозможности ручным, и отказывался спать в колыбельке.