Случайные связи

На третий день пребывания на Крите Саша начала задумываться, а чем, собственно, безмятежность отличается от скуки? Ей даже поговорить было решительно не с кем: обслуга не знала русского, постояльцы в отеле все сплошь французы, а немногочисленные соотечественники приехали парами и были заняты исключительно друг другом. Как Саше было больно смотреть на эти парочки. Как они могут так бесстыдно целоваться-миловаться на глазах у одинокой неприкаянной и сексуально-озабоченной барышни! Ладно, совести нет, так хоть сострадание бы проявили! Изверги! Саша вдруг начала понимать бабушек, которые плюются на девчонок в коротких юбках и пытаются искоренить публичные эротические проявления влюбленных. С другой стороны, понять-то поняла, но ведь так не хочется быть похожей на этих бабулек, злобно завидующих чужой молодости.

Прав был разум. Прав, черт его дери! Никаких принцев в этих выжженных солнцем и изнуренных безмятежностью краях не водится. Местным принцам и так хорошо, они почти в раю живут, а пришлые со своими принцессами приезжают. Похоже, она совершила большую ошибку, что выбрала этот остров. Не создан он для приключений. Видимо, страсти перестали здесь кипеть вместе с гибелью Минотавра. Еще пару тысяч лет назад. А точнее около трех. Что ж, будем получать удовольствия лишь от моря, солнца и вина. Будем вкушать гастрономические радости. И не надеяться на большее. Ни к чему это. Так и отдых испортить недолго…

Он сидел в прибрежной таверне за столом, покрытым клетчатой скатертью, и что-то увлеченно печатал на черном маленьком ноутбуке. Он то хмурился, то улыбался, то ухмылялся, то чесал затылок, то тер ладонью лоб. Хлебал красное вино и курил непрестанно.

Саша тоже пила вино, тоже много курила от нечего делать, периодически обращала свой взор на море, над которым сначала полыхал закат, потом солнце стремительно упало за горизонт, а затем взошла луна и замерцали звезды. Еще украдкой посматривала на этого мужчину. Он ей нравился, хотя и не был красавцем: сильно загорелый, полноватый, лысый. Кто он? Что он там пишет? Загадка гораздо притягательнее красоты. Она обещает множество открытий, а простая физическая красота слишком очевидна.

Официант, флегматичный грек, принес Саше очередной бокал вина, перехватил ее заинтересованный взгляд, направленный на мужчину за соседним столиком, и сказал на ломанном английском:

— Русский. Книгу пишет. Каждый вечер сюда приходит. Вы тоже из России? — Саша кивнула. — Вы, русские, такие медлительные, никогда никуда не спешите.

Она рассмеялась — все три дня на Крите она изумлялась неспешности жителей этого острова:

— Просто мы здесь отдыхаем.

Какое же пьяное это греческое вино! Как оно придает смелости! Захмелевшая Саша поднялась, подошла к мужчине с компьютером, опустилась на стул рядом с ним:

— Вы писатель? — Спросила низким полушепотом и испугалась звука собственного голоса — так давно она его не слышала.

— Не видите, я работаю! Вы мне мешаете! — буркнул он.

Саша поднялась, гордо задрала голову, вернулась на свое место и заказала еще бокал вина. Пусть мне завтра будет плохо, а сегодня я напьюсь. Хотелось реветь. Больше она на него не смотрела. Только на темное море и на проходящих мимо людей. Все были веселы и беззаботны. Как же так получается, что все веселы и беззаботны кроме нее?

Мужчина тем временем довольно улыбнулся, выкурил сигарету, глядя в монитор компьютера, допил оставшееся в бокале вино, выключил компьютер. На лице его продолжала блуждать удовлетворенная улыбка.

— Извините, я не хотел вас обидеть, — услышала Саша голос. Обернулась: писатель грубиян уже сидел рядом. — Понимаете, многие считают нас бездельниками, но на самом деле сочинительство — это очень тяжелый труд. Представляете, вы никак не можете сформулировать мысль, она все время ускользает, а тут какая-то дамочка лезет с глупыми вопросами. Мысль улетает назад в космос, а ты даже за хвост ее подержать не успеваешь. Как тут не разозлиться? Я могу рассчитывать на прощение? Как мне загладить свою вину?

— Поговорите со мной. Просто поговорите: уже три дня молчу. Вы не представляете, какая это пытка. Я приехала сюда отдыхать, но мне кажется, я уже начинаю сходить с ума из-за вынужденного молчания, — Саша решила его простить.

— Ну, давайте поговорим, — он улыбнулся. — Поговорить — это я с удовольствием. Большой мастак, знаете ли. К тому же тоже нечасто здесь разговариваю. Хотите еще вина?

— Может, мне уже хватит? — спросила не известно у кого Саша не слишком уверенно.

— Не беспокойтесь, вы же знаете, от вина, распитого в хорошей компании и в хорошем месте, не бывает похмелья.

— Не знала.

— Вот завтра и проверите. Вы можете мне поверить!

— С чего бы?

— Просто так. Ни с чего. Слабо?

— Хорошо, поверю.

— Меня всегда забавляют люди, которые ведутся на «слабо».

— Я еще не простила вас за прошлое хамство, а вы снова меня оскорбляете, — Саша предприняла попытку подняться, он удержал ее за руку.

— Какая вы обидчивая! Ладно, буду сдерживать свои юмористические порывы. Так я заказываю еще вина?