Случайный билет в детство (СИ)

Около первого запасного выхода стоял РАФик, на котором, очевидно, приехала группа «Палитра». Немного народу толпилось у следующей двери. Рядом стояли учителя, контролирующие порядок. Мы вошли в первую дверь. Музыка сразу стала громче. В свете от мерцающих цветных фонарей и многочисленных зайчиков от большого шара с наклеенными на него осколками зеркала, под зажигательную «Бони Эм», колыхалась масса танцующих. Назвать эти подергивания танцем сложно, каждый двигался как ему вздумается — кто «давил окурки», кто переминался с ноги на ногу в такт музыке, кто прерывисто дергался, изображая робота. Обычная дискотека.

У входа, пританцовывая, стояла Елена Михайловна и смотрела в глубину зала. Она мне что-то сказала, только я не разобрал, просто кивнул. Мы быстро прошли следом за Виктором, поднялись на сцену, где стояла аппаратура и инструменты, но никого из группы не было. Вошли в помещение за сценой и закрыли дверь, музыка сразу стала тише. В комнате сидели музыканты — двое парней и девушка. Оба парня одеты также как и Виктор, а девушка была в красивом сарафане.

— Кто это? — хрипло спросила девушка, потирая шею.

— Вязов Сергей, — ответил Виталий, — это, про которого Ким рассказывал.

— Привет… — вразнобой поздоровались парни, а девушка кивнула и скривилась, держась за горло. Виталий представил всех:

— Это Надя, наша солистка и клавишник, это Андрей — ударник, Лёха — бас. Меня ты уже знаешь, я на ритме шпарю. Садись, поговорим.

Мы с Савиным присели на стулья. Витя уселся напротив.

— Понимаешь, Сергей, — сказал он, — тут такая беда случилась, я руку вчера повредил. Играть могу, но такая боль, что в глазах темнеет. Какая тут может быть игра?

— А я тут причем?

— Сейчас объясню, — скривился он, — мы пару песен уже отыграли, но тут Надя горло сорвала, и петь не может. А почти все песни под неё разучены. Нет, мы можем и без неё спеть, да только согласись, исполнять по нескольку раз не комильфо, да и у меня рука почти не действует. Помоги, а?

— Петь, что ли? — оторопел я.

— Нет, просто играть, то есть меня на ритме подменить, а петь… — Витя потер подбородок, — сейчас прикинем, что мы, в этом составе сегодня споем.

— Он и сам петь может, я знаю, — вдруг некстати брякнул Савин, — ещё песню сам сочинил.

И замолчал, так как я его в бок пихнул. Все посмотрели удивленно на меня.

— Ты песню сочинил? — спросил Лёха — бас.

— Да-да… — опять влез Олег и получил новый тычок, — уй!

Вот, блин, спел на свою голову! Ну, я Савину это припомню. Будет «Евгения Онегина» на центральной площади города с выражением читать!

— Что за песня? — поинтересовался Виктор. — Новая?

— Новая, и здоровская, — кивнул Савин, — я только час назад её слушал. Медленная такая. Мелодичная.

— Интересно-интересно, — заёрзал Андрей, — исполнишь?

— Спой, пожалуйста, — просипела Надя, и сделала ТАКИЕ выразительные глаза, как у просящего чего-нибудь спаниеля. Такому взгляду красивой девушки трудно отказать и я уже почти согласился.

— Серега, ну чё ты жмешься-то, — сказал Олег, — выручи уж людей.

— Ладно, — сдался я, надеясь в душе, что после этого от меня отстанут, — согласен.

«Хоть от драки нормально отойду, — подумал, — проверено». Мне протянули гитару.

— На, держи.

Взял несколько аккордов, проверяя настройку. Инструмент звучал изумительно, даже лучше чем у Генки Кима. Ну да, как ещё должна звучать гитара у музыкантов? Вздохнул (извините ребята из «Хаддавей», все-таки придётся вам сочинять другой хит) и начал играть. Пел в полголоса, ухающая за стеной музыка совсем не мешала. Ребята из группы подсели поближе и внимательно слушали. Гитара тут оказалась не одна (зачем они ещё и акустические с собой возят?). Лёха-бас принялся подыгрывать, ударник начал отбивать такт, а Надя стучала по тумбе пальцами, имитируя игру на ионике. Даже таким макаром получилось здорово. Когда я закончил, все захлопали в ладоши, а Витя вскочил:

— Мелодия незатейливая, но звучит! Здорово звучит! Слова простые, но… эту вещь можно даже сейчас сыграть легко, — он поморщился, — если бы не рука…

Только сейчас я заметил у него перетянутое левое запястье. М-да, действительно, неудобно играть.

— Слушай, а ещё что-нибудь новое есть? — спросил басист.

— Есть…

— Нет, только эта, — перебил я Савина, показывая ему кулак.

— Значит есть, — сделал вывод Андрей.

Ребята переглянулись.

— У нас нового ничего нет, — сипло сказала Надя, — поем то, что на эстраде давно замусолили уже, а самим сочинять не получается.

— Я не сочиняю. Раз только и вышло, — пожал плечами я. — Могу только что-нибудь из зарубежного перевести…

— Так ты ещё и по-английски шпрехаешь?! — удивился ударник. — Ну, ты могёшь!

— Не могёшь, а могешь, — поправил его Витя и повернулся ко мне, — а много ты песен знаешь?

— Почти все песни… знаю, — чуть не брякнул «восьмидесятых-девяностых». Они и правда, мне все нравились. На моём ноутбуке их под сотню гигов было. Слушал всегда с удовольствием. Их же на МП-три плеере постоянно крутил. Только бук мой «остался» в грядущих временах, а все эти песни сейчас считаются новыми, хотя этим ребятам они кажутся «замусоленными».