Случайный билет в детство

Головокружение утихло, но тошнота не прошла. Изредка опираясь о стену, добрел до туалета, справил нужду, потом в зеркало над умывальником разглядывал себя. Лицо припухшее, желтого цвета, чем-то намазали, наверно. М-дя, глаза узковаты… не лицо, а мандарин недозрелый. Покрутил головой – на китайца стал похож. Хорошо мне насовали. Почему же нет фингалов?

Вернулся обратно. Только устроился на койке, как в палату бодро вошел врач, мужчина лет тридцати пяти. Поздоровался со всеми и, увидев, что я не сплю, направился ко мне.

– Здравствуйте, молодой человек.

– Здравствуйте, – ответил я и улыбнулся. Знал бы он – сколько мне на самом деле лет.

– Что ж, хорошее настроение признак выздоровления.

Доктор присел на край постели, выудил из кармана ручку. Выставил перед собой.

– Смотри на колпачок.

Он поводил ручкой крестообразно, наблюдая за мной. Затем убрал ручку в карман и спросил:

– Голова болит?

– Терпимо.

– Кружится? Тошнота есть?

– Немного.

– Это пройдет. Организм молодой, восстановишься быстро.

– То, что переломов нет, ясно и так, – говорю я. – Тошнота – признак сотрясения. А что еще? И почему я весь желтый? Мне печень не отбили?

– Нет, – ответил врач, – печень в норме, но отбили тебя всего. Гематомы на горле и по всему телу, плюс сотрясение. А желтизна эта от мази. Хорошей, кстати. Если бы не она, быть тебе синим-синим. И опухшим.

Ага, как в анекдоте – ушиб всей бабки. Хорошо хоть, зеленкой всего не закамуфлировали, мазь нашлась. Что потом бы ни говорили, а в это время лечили хорошо.

– Спасибо…

Но меня прервал врач:

– Спасибо скажешь папе одной девочки, который это лекарство привез. Импортную мазь. Хорошую.

Он поднялся.

– Хорошая девчонка. Красивая. За тебя все переживала. – Он помолчал немного. – Пару дней полежишь тут, под наблюдением, а потом и домой поедешь. Кстати, вот-вот твои родители появятся. Еле вчера уговорил их домой уехать, а то твоя мама порывалась тут ночевать.

Врач шагнул к следующей койке.

– А как ваши дела, больной?

Гирьки зашевелились, и послышалось невнятное бубнение. Выслушав и, похоже, поняв эти звуки, врач кивнул.

– А что же вы хотели, любезный? Пролететь семь этажей, пробивая настил строительных лесов, и остаться целым? Вам теперь до осени в этом скафандре куковать, а потом еще и ходить учиться заново…

Кошусь на беднягу. Я бы с тоски на его месте помер. Ладно, хоть мне ничего не сломали, а то веселые были бы у меня летне-гипсовые каникулы.

Дверь в палату распахнулась. Показалась каталка, уставленная тарелками и стаканами.

– Завтракать будем, молодой человек? – осведомилась санитарка.

Несмотря на остаточное ощущение тошноты, позавтракать следовало. Мне выставили на тумбочку тарелку с тонким блином растекшейся манной каши, стакан чая и два кусочка белого хлеба. Не весть какая сытность, но аппетит раздраконила всерьез.

– Что, добавки надо? – Санитарка, видать, опытная, или у меня голод на лице написан.

– Не откажусь.

– Сейчас принесу.

Но санитарка вернулась без добавки.

– Там родители к тебе приехали, – сказала она. Потом повернулась к врачу, который осматривал соседа напротив.

– Валерий Андреевич, там ВАС спрашивают.

Врач глянул на неё и очень шустро выскочил из палаты. Я надел тапочки и поковылял следом. Тошноты почти не было, и голова кружилась не так, как в первый раз, однако слабости прибавилось.

В коридоре узрел отца, маму и… Марину, а чуть дальше в ординаторскую входили Зеленин-старший, мужик в сером костюме и врач. С Зелениным понятно, он дочь подвез, возможно, и моих родителей, а что за перец в сером? Тоже чекист? Нет, вряд ли, как-то не подходит он по типажу. Вид усталый, костюм куплен явно на самую первую зарплату, и вообще, Зеленина он почтительно перед собой пропустил, как и врач. Еще папку в руках держал. Скорей всего, следователь. М-да, все-таки убийство есть убийство. О последствиях мне думать не хотелось, да и некогда – меня увидели мои родные.

– Сережка! – Марина и мама чуть ли не наперегонки ринулись ко мне.

– Осторожно! – На всякий случай предупредил я. Лишь бы тискать не начали. Вокруг меня, как спутники, закружились две дамы. Тут же ощутил себя пупом мира, центром вселенной…

Вопросы сыпались как из мешка, я не успевал на них ответить, как они начинали одновременно рассказывать последние новости, не касаясь последних конкретных «событий». Специально, наверное.

Еще меня начали кормить, точнее, закармливать – яблоки, черешня, соки, пироги… мама творог на ложечке подает…

Лишь отец не суетится, с улыбкой наблюдая за всеми эволюциями вокруг меня.

Как же хорошо!

Мама и Марина, похоже, успели спеться и устроили соревнование – кто до меня больше нежности донесет. Даже не заметил, как время пролетело.

– Сережа, съешь еще пирожок.

Я уже наелся до СЫТОСТИ, то есть когда становится плохо от съеденного. А еще слабость усилилась и в сон не по-детски потянуло.

– Мам, ничего не надо больше. Просто не влезет.

Тогда мама и Марина все, что осталось, в пакет сложили.

– Поешь потом.

Мама на прощание не удержалась, всплакнула. А Марина такой взгляд подарила, даже на мгновение вся слабость исчезла. И я был готов хоть звезду с неба сорвать…