Случайный билет в детство

Ветер разорывает дымовую завесу, и передо мной возникает коренастый коммандос, явный европеец, с зачерненным краской лицом, в таком же камуфляже, как на нас, без каких либо знаков. В руках калашников. От очереди в упор ухожу подкатом вперед, цевье вражеского автомата вверх, правой ногой бью в голень и сразу под магазин, тот отлетает в сторону, а коммандос, шипя от боли, – назад. Автомат остаётся у меня. Враг уже на ногах, в руке нож. Даже не верится, что так можно подставиться. Он что, думает, я с ним на ножах сейчас буду? Счас. Крутанул калаш, направляя его на коммандос. У того удивленно выпучиваются глаза – понял свою ошибку. Последнюю.

А рядом Азуро с огромным негром танец смерти закруживает. Коммандос крупнее раза в два, но маленького кубинца не смущают габариты врага, наоборот, он как будто приклеился к негру. Рамон не только успевает блокировать удары, но и очень быстро наносить свои. Нож кубинца словно пропеллер кромсает камуфляж негра. Получив удар ножом по руке, коммандос теряет свой нож, отпрыгивает и выхватывает пистолет, но Азуро не дает ему шанса – нож входит грудь по рукоять. Точку в этой мясорубке поставили успевшие перезарядиться и занять позиции пулеметчики, одновременно открыв огонь с обеих сторон. Мы и коммандос, отстреливаясь, начали оттягиваться за камни. Переваливаясь за валун, ощутил хлесткий удар, как плетью вдоль тела…

Очнулся. Ничего не чувствую. Как в эйфории нахожусь. На груди плотная повязка, бедро тоже перетянуто. Рядом Рамирес с перебинтованной ногой. Перед ним, на брошенной куртке патроны россыпью. Сидит и спокойно магазины набивает. Увидев, что я очнулся, подмигнул:

– У вас говорят «жить будем – не помрем».

– Но пасаран! – отвечаю я. – Где оружие?

Рамирес кивает на пулемет. Новый, значит – не наш. Видать, у убитого коммандос оприходовали. Проверяю магазин – полный.

– А…

– Гранатой раскурочило, – ответил кубинец. – Жаль, хорошая штучка. Швецарская, с пебеэс.

– Это ты про снайперку?

Рамирес кивнул.

– Жаль, конечно, пригодилась бы, но я про свой ствол спрашивал.

Кубинец пожимает плечами. Ну что же, РПК сейчас будет предпочтительней. Доползаю до крайнего валуна. Тут место удобное, все плато просматривается, да и лежать удобно на левом боку. Интересно, что там у меня на правом-то? Устраиваю пулемет в расселине. Справа появился командир, на ходу бинтуя себе руку.

– Как себя чувствуешь?

– Терпимо. Чем это меня? – И киваю на повязки.

– Вдоль бедра пуля прошлась, а грудь осколки посекли. Этот камень на тонкие куски слоится, острые, что твоя бритва.

– Понятно.

Смотрю на затухающий внизу пожар. Там за обгоревшими деревьями не утихает стрельба.

– И чего они там телепаются?

Выстрелил зеленой ракетой. В ответ из-за рощи взлетели две красные. Значит, ведут бой, некогда помогать.

– Скорей бы они расторопились, – ворчит Антон, – а то у нас боеприпасов кот наплакал. Половину по вражине высадили.

Да, коммандос оказалось гораздо больше, чем думали мы, но они нас очень зауважали, особенно «Черных ос», именно кубинцы врагов больше всего в рукопашной положили. Унитовцев, кстати, тоже отжимать на плато будут. Кисло придется, если боеприпасов не хватит.

Командир вдруг замер и тяжело вздохнул.

– Юрку перед камнями порешили… – голос у Антона сорвался. – Там, у стены лежит, сюда забрать не вышло.

– Черт… – и у меня в горле запершило.

Минуту молчали. Выглядываю за валун – от начала плато до каменного ряда лежат тела погибших. Тела Агапова не увидел.

– Сколько нас тут? И где кто?

– Из кубинцев в живых Азуро, Рамирес, Паоло и Алехандро. Еще пара ангольцев. – Свиридов зубами вцепился в бинт и разорвал его вдоль. – Помоги завязать.

Затягиваю узел на повязке.

– А у нас расклад такой, – поморщился Антон, – получилось так, что с одного края скального выступа оказались мы, с другого – коммандос.

Опять патовая ситуация. Эта небольшая каменная гряда вытянута вдоль большого хребта, до основного перевала такое же ровное, словно брусчатка, плато. Уцелевшие кубинцы заняли позиции на камнях по флангам, мы слева и по центру. Между нами и коммандос навал угловатых валунов, с мелким щебнем меж ними. Пока с обеих сторон не стреляли. В себя приходили.

– Эй! – заорали из-за камней. – Советик, сдавайсь! Вам конес!

– Не конес, а хрен! – выругался Свиридов. – Баобабы африканские, мля.

– Боллард ин ю фат асс! – выкрикнул бледный Григорьев.

С той стороны камней зло закричали и кинули гранату. Она немного не долетела – отскочив от скалы, плюхнулась в разлом и бабахнула. Осколки ушли вверх, только уши заложило и каменным крошевом сыпануло.

– Ты чего им сказал такого? – удивился Антон.

– Кнехт в вашу жирную задницу, – чуть улыбнулся Шура, даже бледность с него сошла на время. – Это я в порту услышал. Какой-то матрос на соседнем сухогрузе матерился.

Стрельба в дымящейся роще стала нарастать. Похоже, врага начали вытеснять на плато.

– Внимание!

Из дыма появились фигурки в форме. Видны красные нашивки с зеленой полосой посередине. Это унитовцы. Прут прямо на нас, но отстреливаются по роще.

– Четыре десятка, – посчитал Антон.

Но из дыма появлялись еще и еще.