Случайный билет в детство

– Точно втюрилась, – хмыкнул Савин.

Блин, когда ещё в том времени танцевали, она мне говорила, что мы в скверике целовались. Странно, что я этого не помню. Может, всё изменилось? И действительно, я и Маринка…

Ну, нет! Я ведь помню, что она станет учительницей и будет вести уроки русского языка в нашей школе. Выйдет замуж за бизнесмена, а не за военного.

– А Зеленина-то как на тебя смотрела! – не унимался друг. – Ведь какой герой! Эльф – победитель громозек!

Ответить на подколку Олега я не успел, так как учительница прикрикнула на Савина и заодно вызвала его к доске. Встав из-за парты, Олег прошипел:

– Рецепт зелья вспоминай.

И пошел, понурившись. А я опять стал смотреть в окно, где открывался великолепный вид на далекие горы. Так, на чем я остановился? А, на том, чтоб такого придумать, чтобы отвадить от меня Громозеку со товарищи? Просто так они не отстанут.

О, так, я ведь Громину практически болевой прием провел! Интересно девки пляшут! А как у меня это вышло? Ведь я тут ещё не тренирован совсем, или всё дело в голове, то есть в самом знании. Блин, проверить бы как? С Олегом, что ли, опробовать знание захватов и бросков? Конечно, разбивать кирпичи не надо, но элементарные приёмы возможны.

– Ну, вспомнил рецепт?

Это вернулся хмурый Савин. Я поинтересовался:

– Что получил?

– Гуся, чего же ещё? Я ж по-английски так, как ты, говорить не начал.

Зазвенел звонок – первая перемена. Все шустро собрались и вышли из класса.

Перемена в школе – это что-то! Представьте себе смесь рева стадиона в момент гола, грохота прокатного цеха и канонады от целого артполка. И этот ор, от подвала до самого чердака, заполняет коридоры школы в короткие мгновения между уроками. Среди всего этого, как броуновское движение, торпедами носятся ученики, причем увернуться от них сложней, чем от самонаводящейся ракеты. Я вышел из класса и растерялся, но Савин, вцепившись в мой рукав, потащил меня прямо по коридору, при этом что-то мне говоря. Что он там говорил, не слышал. И не удивительно! Тут вообще ничего не услышишь! С удивлением прошел мимо двух беседующих учениц. И они друг друга понимают? Наверное, читают по губам, больше никак. Олег свернул в дверь класса. Как только зашли в помещение, так я сразу услышал его голос:

– …руг ты по-английски говорить начал. Ни с того ни с чего. Я тоже так хочу.

За нами входили другие ученики. Мы прошли к «камчатке» и уселись за парту. Олег выложил учебник математики и повернулся ко мне:

– Так и будешь молчать, как рыба об лед?

– Ты о чём? – не понял я.

– Всё о том же. Откуда ты английский знаешь?

– Так сказал же, что я желание загадал.

– А заклинание было – абра швабра кадабра? – поджав губы, прогнусавил Олег. – Шпиён эльмовский!

Ученики, зайдя в класс, положили свои сумки по партам и собрались в кучки. Одна, полностью состоящая из девчонок, скучковалась рядом с учительским столом и тихонько зашушукалась, а пацаны подошли к нашей парте. От них посыпались вопросы:

– Вяз, а Вяз, тебе не страшно?

– Серёг, а на разбор пойдешь?

– А ты с ними вообще будешь говорить или сразу в торец дашь?

– А ты их по-английски пошли, пусть тоже обалдеют.

– Скажи – как у тебя так вышло?

Ответил на все вопросы по порядку:

– Мне не страшно. На разбор я пойду. Никакого английского. С Громозекой и Вершиной надо только по понятиям и по фене ботать.

Разговоры и шушуканья сразу стихли.

– А что такое – ботать по фене?

Святая простота советского постпространства! Ведь это сплошь и рядом было! И говорили так почти во всех дворах и закоулках городов. А эти где были? Не хотели знать? Или слышать? Морщились при этом?

Но это же дети! – одёрнул я себя. И тут же добавил, тоже про себя: а сам-то кто?

– Это значит разговаривать как вор, преступник. Ботать – говорить, феня – воровской язык.

– Понятно. И ты его знаешь? Откуда?

Пожимаю плечами, импровизируя на ходу:

– А у меня дядя в зоне, работает. Рассказывал, что и как.

– А я тоже могу по фене ботать! – вдруг заявил Переходников. – Фраер, редиска, петух Гамбургский.

Я закрыл руками лицо и съехал со стула. Рядом забился в истерике Олег. Половина пацанов крутила в недоумении головой и несмело улыбалась, а половина смеялась. Только, думаю, те, кто смеялся, просто поняли, что Евгеша сморозил чушь, но они тоже не знают, как на самом деле на воровском жаргоне говорят.

Дверь открылась и в класс вошел… Василий Владимирович Коротов.

Вставая, я аж подпрыгнул от неожиданности. Мелькнула мысль – откуда он тут? И тут же вспомнил – где ему ещё быть? Василию Владимировичу сейчас тридцать лет. Он часто бывает у нас в гостях, так как начинал службу у моего отца. Но после тяжелой травмы демобилизовался, восстановился в педагогическом, закончил с красным дипломом. Начинал простым учителем в нашей школе, вёл математику и физику. Сейчас директор, но продолжает преподавать математику и физику.

Только Василий Владимирович сделал шаг от двери, как все ученики уже стояли у своих парт.

– Садитесь-садитесь.

Он положил классный журнал и осмотрел учеников. Остановился взглядом на мне, потом почему-то кивнул, затем произнес:

– Сегодня новая тема.