Случайный брак с боссом

Он так причудливо изогнулся, что его голова находится рядом с моей талией, а между его зубов зажат краешек кожаного ремешка.

— Я думаю, достаточно, — я придерживаю пальцами ремень, чтобы зубы стилиста меньше пострадали и вдыхаю поглубже. — Я никогда не выглядела стройнее, куда еще?

Это правда.

Кремовое платье с рукавами из легчайшего кружева создает утонченный светский образ. Мне хочется хорошенько повертеться перед зеркалом, да рассмотреть каждую деталь, но Виталий непреклонен. Он все колдует над мелочами и то и дело вспыхивает новыми идеями. Его бедные ассистенты сбились с ног. Он требует то другие туфли, то квадратный клатч вместо сумки, то украшения помассивнее.

— Скромность давно не в моде, — замечает Виталий. — Красивым женщинам нужны красивые украшения.

— Та цепочка с камешком очень красивая.

— А это камешек? — картинно хмурится Виталий. — Больше похоже на слезу несостоятельного мужчины. Только ужасный жмот может подарить такую цепочку своей женщине.

— А если она сама себе такую купила? Вкус у нее такой, — подшучиваю, упрямлясь. — Скромный.

— То это надо исправлять, — отрезает Виталий. — И срочно. Слышала, что говорят о джазе?

— Что?

— Чтобы его понимать, нужно развивать музыкальный вкус. Постепенно. Так и с ювелиркой. Если тянутся ручки к тщедушным колечкам без бриллиантов, нужно делать над собой волевое усилие и брать что-то такое, что может и для самообороны сгодиться.

— Увесистое и острое?

— С шипами, — смеется Виталий. — Жизнь слишком короткая штука, чтобы тратить ее на тусклые ткани и бижутерию.

С этими словами он падает к моим ногам. Он разбирается с шелковыми ленточками, которые оплетают туфельки. Виталий пересобирает их, доводя композицию до идеала, а потом подзывает девушку-ассистентку.

— Где тот фиксатор? Надо пройтись, чтоб наверняка.

— Он же для волос…

— Анжела, не испытывай мое терпение.

И он щелкает пальцами, показывая, что фиксатор обязан появиться в его ладони с секунды на секунду.

— Что с позами? — спрашивает Виталий, запрокидывая голову и ловя мой взгляд. — Ты смотрела памятку, которую я тебе выслал?

Он кинул мне целую лекцию с примерами, как нужно правильно позировать для камеры. Кое-что оказалось мне знакомо, ведь мне показывали основы, когда готовили Макарову в невесты. Виталий вообще упрашивал меня согласиться на его фотографа. Он хотел вызвать своего друга из Нью-Йорка, который обязан ему и не сможет отказать. Но я сказала, что съемку устраивает издательство, так что выбирать не мне.

— Смотрела, — я киваю. — Даже тренировалась перед зеркалом.

— Наконец-то, — Виталий цедит, когда получает свой фиксатор. — Место для съемки выбрали крутое. Я много раз там работал, там многие журналы снимают, много локаций, освещение крутое.

Он довольно кивает.

Кажется, он волнуется больше моего. Словно не переживет, если я не буду выглядеть как суперстар на снимках. Мне же все равно, если честно. Я отозвалась на срочный вызов издательства, которое решило организовать общую фотосессию всех авторов будущей серии, но энтузиазма во мне ноль.

Только Виталий и разжигает мой внутренний огонь. Рядом с ним волей-неволей начинаешь улыбаться, и плевать на все проблемы. К тому же он сочинил мне новую прическу. Он укоротил мои волосы и затонировал их в розовое золото. Мне теперь спокойнее. Я успокаиваю себя тем, что меня теперь сложнее узнать.

И у меня же есть псевдоним.

Своего рода броня.

— Ты нервничаешь, — замечает Виталий и тяжело выдыхает, показывая, что пытался расшевелить меня как мог.

— Мне неуютно в Москве, — признаюсь ему. — Слишком мало времени прошло…

— Нормально времени прошло, — замечает Виталий. — Мегаполисы живут в бешеном ритме, и тут выживают только эгоисты. Так что перестань париться.

— Меня больше успокаивает обратный билет на завтра.

— Ты не засиделась в своем лагере?

— Мне там хорошо, — я вздрагиваю со смешком, когда Виталий касается чувствительного местечка на лодыжке.

— Сорри, — тут же отзывается он.

Я же думаю о том, что Москва больше всего беспокоит меня из-за того, что здесь Макаров. Что здесь можно случайно столкнуться. Прошло всего четыре дня, как он приезжал в мой лагерь. Наш странный разговор ничем толком не кончился, мы не поставили точки, но и ничего конкретного не сказали. Он просто-напросто отпустил меня, когда понял, что доводит до слез своим присутствием, и помог выйти из машины.

— Теперь можешь покрутиться, — разрешает Виталий и взмахивает ладонью. — И покажи мне позы, которые отрепетировала. Я должен проверить.

Стилист поворачивает меня к зеркалу и смотрит, как я позирую. Мне легко это дается рядом с ним, я успела сдружиться с Виталием. Мы переписывались, пока я была в лагере, и я дала ему несколько профессиональных советов. Виталий подшучивал, что в современном мире хороший знакомый психолог даже ценнее хорошего знакомого стилиста. И он запросто откликнулся на мою просьбу помочь со столичной фотосессией, стоило ему только написать в чате.

— Вторая и третья, — довольно кивает он. — Ты особенно хороша, когда чуть склоняешь голову на правый бок и улыбаешься. Но не сильно! А с загадкой.