Случайный брак с боссом

— Я посоветовалась с ее врачом. Он отменил два препарата, говорит, что она стабильна. Я тоже заметила это по ней. Она больше изображает яркие реакции, чем действительно проживает их.

— Она пришла в себя после Кореи. Я не хочу иметь ничего общего с ней, но там нам обоим было плохо. Она сходила с ума там.

— Ты был груб с ней?

— Да, — отвечает с хрипотцой.

— Поднимал руку?

Алексей качает головой.

— Ты не обижаешь девочек, — я вспоминаю его фразу, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Если Полина чем-то и дорожит в этой жизни по-настоящему, так это отец. Я сказала, что он может пострадать и даже погибнуть, если война продолжится. Я хотела предупредить, но прозвучало как угроза.

Я слежу за реакцией Леши. Мне самой бы понять, как далеко он может зайти.

В этот момент раздается стук. Осторожный и воспитанный. Так стучат помощники, их много у Макарова и кто-то всегда находится под рукой.

— Да, — отзывается он, хотя и недобро кривится.

— Алексей Дмитриевич, — женский голос наплывает из коридора. — Полина Красова хочет поговорить.

В комнате появляется высокая помощница, которая смутно напоминает мне Анфису. Я знаю, что та уволена, но легкое сходство все равно отдается внутри. Я даже сперва не понимаю, в чем дело. А потом догадываюсь, что это голос. У них похожи голоса.

— Только она звонит Ирине, — замечает помощница и бросает беглый взгляд в мою сторону.

Макаров усмехается и откидывается на спинку стула. Он смотрит на меня, показывая, что мне решать, что делать со звонком.

— Я отвечу.

Я протягиваю ладонь, и помощница вкладывает в нее черный сотовый. Я остаюсь на месте, только ставлю локти на стол.

— Полина, — бросаю в трубку.

— Мне нужны гарантии, — сразу же отзывается она взвинченным голосом. — Я не смогу уговорить отца отступить, если он ничего не получит взамен. Он не боится войны, он готов идти до последнего и он может сломать Макарова! Я надеюсь, он это понимает. Мой отец из старой гвардии, у него полно связей и должников, не все упирается в деньги. Он, может, и беднее Макарова, но он опытнее…

— Ты торгуешься? Набиваешь цену?

— Считай, как угодно. Я уже позвонила отцу и успокоила, он собирался забирать меня у Макарова силой.

— Ты в клинике?

— Нет, в отеле. И мне тут не нравится, тут всего три звезды. Это дыра!

Звучит как трагедия.

— Каких гарантий ты хочешь? Что нужно твоему отцу?

— Наша неприкосновенность. Ни я, ни отец не должны пострадать. Это главное. И меня больше никто не имеет права хватать и увозить.

— Для этого надо перестать светиться в желтой прессе.

— Я буду выполнять требования, когда выполнят мои! — огрызается Полина.

Ее звонкий голос бьет по барабанным перепонкам. Алексей и так слышал весь разговор, а тут он вовсе морщится. Он протягивает ладонь. Я молча передаю ему трубку.

— Послушай меня, Полина, — холодно бросает он в трубку. — Пусть юристы твоего отца подготовят список чертовых гарантий. В нем не должно быть больше четырех пунктов, иначе его никто не будет читать. Это ясно? И это мое последнее предложение, и то только ради Иры. Она хочет мира.

— Как благородно, — язвит Полина.

— Я жду до утра, — отрезает Алексей и отключается.

После ужина мы с Лешей уходим в спальню. Он красиво ухаживает и нежно целует. Помогает мне освободиться от одежды, а потом утягивает на кровать. Он накрывает меня своим массивным телом и продолжает целовать. Без спешки, без нерва… Я тоже никуда не тороплюсь, мы как будто изучаем тела друг друга. Переходим на новый уровень, когда безумные эмоции уже не ударяют прямиком в мозг и можно почувствовать каждый оттенок вкуса. Он гладит мою кожу крепкими пальцами, а я ощущаю, как каждый миллиметр заполняет ласковое тепло. Я тянусь к его лицу и веду губами по его чертам. Чувствую морщинки, слышу запах.

Макаров перекатывается на спину, затягивая мое тело на себя. Я же только крепче обнимаю его и удобно устраиваюсь на мужской груди.

— Мама хочет познакомиться с тобой, — произносит он, задевая дыханием мои волосы.

Я запрокидываю голову и смотрю на него исподлобья.

— Я сказал ей, что у меня появилась девушка, — добавляет Леша, — и что все серьезно.

— А она ничего не знает обо мне?

— Моя мама давно не следит за новостями. Хватило прошлых кризисов, когда я или кто-то из моих людей просили ее не включать телевизор. В конце концов, она взяла это за привычку. Поняла, что так только нервы тратить.

Леша проводит ладонью по моим волосам.

— Она знает только то, что я сказал ей о тебе.

— И что же ты сказал? — во мне просыпается совершенно детское любопытство.

Оно переливается озорными огоньками в моем голосе, из-за чего Леша усмехается.

— Сказал, что ты умеешь делать редьку с медом и что ты выкинула все картины из моей квартиры.

Я толкаю его плечом. Макаров смеется и подтягивает меня ближе к своему лицу. Смотрит с хитринкой и с дьявольскими искорками на радужке. Ему определенно нравится, когда я злюсь, пусть в шутливой форме, но у него улыбка становится чуть ли не до ушей.

— Я никогда и ни с кем ее не знакомил, — произносит он серьезнее. — Мне не пришлось что-то объяснять. По одному факту, что я захотел вашей встречи, она все поняла.