Случайный брак с миллиардером (СИ)

Я едва поспеваю за Константиновым, завидуя его спринтерским качествам и отсутствию каблуков заодно, но не противлюсь. Мне тоже отчаянно хочется покинуть этот высокомерный дом. Максим правильно назвал всех вокруг “чужими”, я уже научилась выдерживать их пристальные взгляды, но никогда не полюблю бывать под их прицелами.

Я другая.

Мне не нужно их одобрение или зависть, я не помню, где мой телефон и меня удивляет одна мысль, что богатство комнат надо фотографировать и выкладывать в Инстаграм.

Как удивляет презрение Валентины. У нее же всё есть, какое ей дело за что меня выбрал Максим? Да пусть хоть за красивые ножки, которые он может развести в любой момент. И пусть эти ножки раньше знали только дешевые колготки Omsa. Вот какая ей разница? Чего ей не хватает в жизни, что она считает выплескивание яда на незнакомку за сносное развлечение?

— Нет, нет, только не эта! — я жалобно вскрикиваю, когда понимаю, какую машину выбрал Максим.

Спортивный кабриолет рождает во мне страх клаустрофобии пополам с обычным страхом за жизнь. Он же тесный и умеет разгоняться до безумных скоростей. А еще старый! Ну раритетный, ладно.

— Мы не уцелеем, Макс, — упрямо верчу головой из стороны в сторону. — Тем более с твоим резким характером. Тебе нельзя подходить к спорткарам.

А Константинов столь же упрямо тянет дверцу и подхватывает меня на руки, после чего усаживает на пассажирское.

— Мне нельзя подходить к своенравным женщинам, — кидает он, глядя на меня сверху вниз. — А с машиной я как-нибудь справлюсь, малышка.

Малышка.

Он совершенно точно почуял мою слабость.

Глава 25

Я впервые сижу в машине, которой управляет Константинов. Обычно нас возили водители, а мы с ним занимали заднее сиденье. В кабриолете вовсе только два кресла, но неожиданно просторно. Я поправляю платье, а вот за красивую прическу воевать бесполезно. Как только дорожка вокруг дома остается позади и мощный автомобиль вырывается на простор, Максим трогает педаль газа и вкручивает нас прямиком в вихрь!

Я вскрикиваю, закрывая лицо ладонями. А он закладывает поворот на пределе благоразумия и накрывает ладонью мои пальцы. Отводит их от лица, сжимая крепко-крепко…

— Держи руль двумя руками, я тебя умоляю, — шепчу и сама же смеюсь от своей трусости.

Стоит открыть глаза, как сердце замирает, пропуская удары. Пустая дорога вонзается в почти черный пейзаж, уже стемнело и только фары кабриолета рассеивают тьму. Справа мельтешат сосны, а с другой стороны можно увидеть, как коттеджный поселок остается позади.

Но это не имеет никакого значения, я перевожу взгляд на Максима. Его идеальный профиль просится в рекламную кампанию сигар Монтекристо, он распустил бабочку и та бьется на ветру. И ни черта он не слушается. Держит кожаный руль одной рукой, а второй поглаживает мои пальцы, успокаивая и распаляя одновременно.

От него веет стопроцентной уверенностью, я поддаюсь ей и перестаю бояться скорости. И даже не прикрываю глаза, когда Максим использует перекресток, чтобы эффектно закрутить авто и сорвать его в занос. Я чувствую, что он контролирует машину, что она сделает сумасшедший разворот и остановится.

Не случится ничего плохого.

Как обещание, которое можно потрогать пальцами. Там ярко ощутить, что оно потечет по кровотоку и станет частью моей природы.

Я шумно выдыхаю, когда кабриолет вонзается четырьмя колесами в обочину и замирает как вкопанный. Я поворачиваю голову и вижу, что Константинов смотрит на меня с пронзительным эхом. Адреналин еще шалит в моих пальцах и я сама цепляюсь за его ладонь, ища в нем точку равновесия.

— Мне давно не двадцать, Света, — бросает он. — Я больше не совершаю ошибок за рулем. Не позволяю другим людям приказывать мне. И не прячусь от своего прошлого.

Он рывком обхватывает мое тело и его жесткое вторжение впервые не злит меня. Я не противлюсь, когда он вонзается пальцами в мою талию и шею и подтягивает к себе, чтобы говорить выдохами.

— Я виноват перед тобой, — тише и острее, прямо в душу. — Но попробуй простить меня, не отталкивай…

Я поднимаю ладонь и касаюсь его щеки. Идеально выбритой, но все равно жесткой. У него огрубевшая кожа и морщинки зрелости, по которым я веду пальцами. Я врала, когда говорила, что не нахожу Максима красивым. Для этого надо быть слепой, а у меня идеальное зрение.

На его шее пульсирует венка, он напряжен и сдерживается из последних сил. Я вдруг понимаю, что не хочу больше мучать его словами, сама тянусь к нему. Всего движение, а дальше как цепная реакция… как в бреду… Константинов кладет ладонь на мой затылок, заостряя поцелуй, проводит языком, заполняя меня и выкручивая мое дыхание к черту.

Я не замечаю, как обхватываю его плечи, а потом мое тело уплывает в сторону. Максим рвет меня навстречу, обхватывает за талию и усаживает себе на колени, стягивает руками только крепче и уже не целует, а пьет меня. Я дрожу под его натиском, мысли погасают, остаются только импульсы.

Вспышки осязания.

Я чувствую…

Как трется воротник его рубашки об мою кожу.

Как остаются влажные линии от языка.

Как густеет аромат желания.