Случайный многожёнец

Пришлось вставать на ночлег, греть воду и заваривать в ней душицу со зверобоем. Пока Белов устанавливал палатку, вспомнилось весеннее посещение росомахи. На всякий случай перед ночлегом Белов положил в костёр пару толстеньких стволиков пихты, которые срубил рядом. Под утро Белов проснулся от чьих-то шагов. Его пробил холодный пот, не дай бог, медведь-шатун. Судя по полной темноте, костёр уже прогорел. Белов взял в руки карабин, который перед ночлегом освободил от кожуха и медленно сел посреди палатки. Шаги сразу прекратились, но напряжение только нарастало. Вдруг чьё-то тело продавило палатку у входа, и послышался треск разрываемой ткани. Белов выстрелил сразу от пояса, промахнуться было невозможно. Раздался рёв, больше похожий на мяуканье.

- Неужели второй тигр,- прошептал Белов, но стрелять второй раз не стал. В этом мире надо экономить патроны. Ближайшую тысячу лет их не достанешь. Разъярённое мяуканье перешло в жалостный вой и стало удаляться. После небольшого ожидания, Белов выбрался и развёл костёр, подбросив ещё с вечера приготовленные ветки. На часах было шесть часов. Значит, через час рассветёт, а пока Белов решил собрать вещи. При свете костра удалось разглядеть, что передняя стенка палатки превратилась в занавеску из нескольких полосок ткани. Но нитки с иголкой дома имелись, свою задачу палатка выполнила, спасла хозяина. Почти сразу от палатки пятна крови вели в лес, судя по объёму крови, далеко зверь не уйдёт. Заинтригованный Белов решил после рассвета выяснить, что это за зверь, хотя больше склонялся, что это рысь.

Ожидая рассвета, Белов успел позавтракать, напиться травяного отвара и собрать все вещи. При дневном свете следы ночного гостя были не просто хорошо видны, это были даже не следы, а кровавая дорожка. Белов осторожно пошел вслед хищнику. Зная коварную привычку кошачьих делать петли и нападать на охотника, Белов двигался очень медленно. Хорошо, что идти пришлось недолго, метров через пятьдесят под большим дубом на спине лежал мертвый, начинающий коченеть, зверь. Выстрел пришёлся в грудную клетку, видимо разорвал лёгкое, поэтому было столько крови. Тащить достаточно большую рысь на себе Белов не хотел, пришлось снимат шкуру. Несмотря на полученный за лето опыт, дело шло достаточно медленно и заняло больше часа. Уже очищая кровь со шкуры снегом, Белов заметил, что хвост у этой рыси больше метра длиной. Значит это леопард или барс, даже снежный барс, шкура была белого цвета.

Задерживаться возле следов крови и освежёванного трупа Белов не стал и быстрым шагом двинулся к дому. По дороге он очередной раз стал размышлять, параллельный это мир или свой. Судя по тигру, барсу, зубрам и благородным оленям, это другой мир. Но река Кама, язык явно славянский, названия городов? Слишком мало информации для правильного вывода, да и летописные источники могли приврать, а тигры и барсы были просто истреблены, не говоря об оленях и зубрах. Как бы на шерстистого носорога не натолкнуться или на пещерного медведя, поёжился Белов. Прикидывая, как точнее определиться с местонахождением во времени, Белов подошёл к дому.

27

Глядя в окно на метель, заметающую лес уже третий день, Белов стал сомневаться в возможности зимнего похода в Соль Камскую. Добираться туда надо больше недели, а предложить пока нечего. Заканчивался ноябрь. Сделали за последний месяц много, но своего продукта на продажу ещё не было и будет ли до весны, непонятно.

К возвращению Белова от угров Третьяк успел пересчитать и уложить весь кирпич, его вышло почти три тысячи штук. Белов отыскал в книжке для садовода пару образцов кирпичных печей-голландок и попытался сложить самую простую в доме для Третьяка. Но даже самая простая печь получилась только с третьего раза. Вторая печь в довольно большом доме оказалась необходимой, так как одной печью, даже если топить круглые сутки, дом не протапливался. Окна, крытые полиэтиленом, не держали тепло. Половину окон заложили брёвнами, а вторую печь решили ставить не на втором этаже, а тоже на первом, но в другой части дома. Вот уж вторая печь вышла сразу и гораздо симпатичнее первой. Остатки кирпича ушли на новую коптильню, почти промышленных размеров.