Случайный папа

В ответ на которые его пальцы пробираются выше, и…

Пальцы! И не настолько же!

Я, конечно, не все помню отчетливо, его лицо вообще стерлось из памяти, пока он не появился у меня на пороге. Но дальше объятий и поцелуев мы не зашли. Попросту не успели.

– Вы ошибаетесь, – произношу по возможности твердо.

– К сожалению, нет.

Его слова неприятно царапают, и я на секунду теряю бдительность. Чем тут же пользуется один из воздушных шариков и влетает по-свойски в квартиру.

– У нас с вами ничего не было! Ничего такого, от чего появляются дети. Это я помню точно!

Он прищуривается, смотрит так, будто на чем-то поймал меня, и я от его взгляда немного тушуюсь. Зачем-то одергиваю рубашку, поправляю воротник, в мыслях проносится: убрано ли в квартире?

Почему он смотрит так странно?

И почему я чувствую себя так, будто мы все еще в коридоре того бара, и если кто-то из нас сделает шаг…

Жарко.

И как ему в такую жару с бородой? У меня вон уже щеки пылают, а ему хоть бы хны. А волосы его стали короче.

Поймав себя на том, что рассматриваю его, отворачиваюсь.

А шарик этот… уже вольно чувствует себя в моем коридоре, привыкает к моему потолку!

Встаю на цыпочки и дергаю за веревочку. Фух, попался! Хорошо, что веревочка длинная, только…

Запоздало вспоминаю, что на пороге у меня незнакомец со странной претензией. И если он хоть вполовину такой же наглый, как шарик…

Обернувшись, облегченно выдыхаю. Он так же стоит на пороге, прислонившись к косяку открытой двери.

– Это ваше, – протягиваю ему пойманный шарик.

Но он вместо того, чтобы взять его за веревочку, неожиданно отпускает и все остальные. Они тут же устремляются к потолку, крутятся, выстраиваясь в разноцветный хоровод. А их хозяин, задумчиво осмотрев меня еще раз, неожиданно говорит:

– Меня зовут Лука. Полагаю, нам пора не только познакомиться, но и все обсудить. Пригласи меня на чай, Натали.

Мне кажется, я только что нашла хорошую пару Ире, если она все же решит открыть секту. Иного объяснения тому, что я отступаю вглубь квартиры и направляюсь на кухню, я просто не вижу.

Нет, это отнюдь не желание с ним познакомиться. Я сейчас вообще не думаю о чем-то подобном. Говорить мне с ним не о чем, потому что я уверена, что это ошибка. Может, на меня так действует французский язык?

Но я ставлю чайник, насыпаю в заварник чай, который стоит на столе, достаю две чашки и водружаю на стол.

Что я делаю? Почему просто не закрыла дверь? Шарики можно было выпустить в окно, раз они ему не нужны.

Я понятия не имею, кто он такой. Впустила в квартиру совершенно постороннего человека. Одна случайная встреча не в счет. Да и то об этом знаю лишь я. Он меня даже не вспомнил.

Это его странное заявление…

А что, если он…

Да нет, вряд ли маньяк, но очевидно же, что со странностями. Может быть, его кто-то ищет и своим звонком я этим поискам помогу?

Взгляд цепляется за телефон на столешнице.

– Предлагаю разобраться самим, – раздается у меня за спиной мужской голос. – Тем более что сто два меня не устроит, а брата-боксера у тебя по-прежнему нет.

Обернувшись, встречаюсь со взглядом, который бесстыдно исследует меня. Скользит от лица к груди, опускается к ногам, но дольше всего задерживается на моем животе.

– Значит, ты меня тоже узнал. – Я поправляю рубашку, стряхивая с себя его взгляд. – Признаюсь, я была уверена, что у тебя эти полгода была более насыщенная личная жизнь, чем моя. Но раз мы оба избавились от следов амнезии…

– Ты не все помнишь? – почему-то он выхватывает именно эти слова.

– Я помню все самое главное!

Он смотрит с сомнением, и я показываю, что мне это не нравится! Отвернувшись, заливаю кипятком чай, поболтав его ложкой, чтобы быстрее осел, разливаю по чашкам. А гость не стесняется – уже сидит за столом так свободно, будто проделывал это не раз.

Исследует чашку, словно я ее забыла вымыть после гостей. Поднимает голову, лишь когда я ставлю на стол пузатую сахарницу.

– Есть еще мед, – предлагаю я, заметив, что он не берет сахар, да и чай не думает пить,

Разговор у нас явно не клеится. Хотя он точно хочет что-то сказать. Помнится, мне иногда помогало спиртное.

– Если не ошибаюсь, могло остаться вино, но оно уже долго стоит открытым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Дай угадаю: примерно восемнадцать недель?

Я вздрагиваю.

Начинаю усиленно мешать ложкой чай, не помню, есть ли там сахар, – мне просто нужно хоть чем-то занять себя.

– Правильно. Я не угадывал, а знал точно.

На его губах мелькает усмешка, но тут же прячется, когда наши взгляды встречаются.

– Не понимаю, – произносит он тихо, – почему именно ты…

– Я вообще ничего не понимаю, – отвечаю так же негромко, как он. – Может, поделишься хоть чем-то, в чем успел разобраться?

Кивает.

И приступает.

– Ты беременна от меня. Нет, я этого не планировал. Сам узнал лишь на днях. И нет, это не случайность. Таким образом мне пытались отомстить.

– Отомстить? – повторяю я недоверчиво.

– Странный путь иногда выбирает женская месть.