Случайный попаданец

— Если кто-нибудь из них знает правила, которые, кстати, отнюдь не являются государственной тайной, то сразу поймет, что их всех приготовили в расход. И хуже того, сразу поймет, кто именно их приготовил. А мы столько сделали, чтобы в случае провала единственным виновником оказался Гмакус. Если риска можно избежать, его следует избегать. — Посол открыл скрытый в стене сейф и достал оттуда черный цилиндр, из которого извлек пузырек с желтой жидкостью. — Вот метатель яда. И кристаллизующийся яд суточного действия. Метатель стреляет маленькими кристалликами, которые способны пробить кожу с расстояния до трех метров. Это регулятор расстояния. Выстрел с расстояния до полутора метров — бесшумный…

— Не нужно подробностей, мы проходили это в академии. — Баралис протянул руку.

Я отключил прослушку и поднялся с колен. Похоже, для получения «официального прощения» придется основательно поработать лошадью. Нет, прощение как таковое мне не нужно, закон я не нарушал, но эта бумажка позволяет красиво уйти от допроса, ждущего меня в Некварке. То есть смогу и легальное положение сохранить, и прикарманенный синтезатор не потерять. Вот такая полезная бумага эта прощалка. Задуманная в качестве морковки, дающей возможность спецслужбам привлекать к выполнению своих операций беглых преступников, ныне превратившаяся в инструмент экономии денег. Но было бы грех жаловаться: от меня-то ничего особенного не требуется. Всего-то и нужно, что отнести здоровенный амулет куда скажут, а затем выжить, когда начнут убирать свидетелей.

Какой только фигней я не занимался в минувшие две недели! Взять хотя бы вращающуюся неоновую надпись, выражающую мое мнение об умственных способностях начальника столичной стражи… В темное время суток надпись вспыхивает через случайные промежутки времени над центральной площадью. А нечего плеваться. Зачем плюнул в лицо дядечке жрецу, начальнику того балагана, где я ночую? Пришел с проверкой документов — проверяй, а плеваться-то зачем? Королевские маги площадь чуть ли не по кирпичику разобрали. Идиоты. Плетение-то я в уличные светильники засунул, а местные их трогать боятся. Причем распихал по одному кадру в каждый. Показ длится примерно полсекунды, чтобы эти убогие не успели определить, откуда создают иллюзию. Через десятую долю секунды активируется следующий кадр, и так — случайное число циклов. Двадцать светильников — двадцать положений надписи.

Забавно, конечно. Но вряд ли мои развлечения можно назвать адекватными.

А что можно сказать о регулярном присутствии на утреннем и вечернем призыве благодати? Благодаря Харганку, пристроившему меня жить к паломникам, приобрел такую же, как у них, хламиду и вполне удачно мимикрировал под их среду. Хотя, если честно, складывается впечатление, что основная часть этих самых паломников — банальные люмпены, покрытые небольшим налетом веры. Ну и леший с ними, пусть косят под кого угодно, лишь бы мне под такой же маской было удобно.

Совершая надлежащие поклоны и другие необходимые телодвижения, я вышел из храма. Потянулся, потихонечку разгоняя кровь, застоявшуюся в конечностях. Предстояло поймать местное такси, что в вечернее время было задачей непростой. Но за все в этой жизни надо платить, поэтому с транспортными проблемами приходилось мириться. В остальном этот храм, находящийся неподалеку от посольства, являлся великолепным местом. Потрясающая некомпетентность жрецов плюс их, мягко говоря, халатное отношение к своим обязанностям позволили мне превратить несколько плит пола в антенну типа «волновой канал», направленную точно на кабинет посла, а также приемник с временным хранилищем аудиозаписей разговоров. Наглеть с плетениями не стоило, хватит и того, что я запитал конструкцию от штатной линии питания алтарного процессора. Поэтому памяти было мало, и я очищал хранилище утром и вечером. Большую часть записей я на повышенной скорости прослушивал прямо на месте во время «поклонения», копируя себе только самое интересное.

Поймать транспорт не удалось, пришлось тащиться пешком по полутемным проулкам, освещаемым лишь светом местной луны. Я внимательно смотрел по сторонам, высматривая «романтиков с большой дороги», но местная шпана при моем приближении успевала то ли сбежать, то ли спрятаться. В общем, никого не было видно, только следы аур свидетельствовали о бурной ночной жизни. Обидно. Обычно я совершал вечерние прогулки по местным клоакам, чтобы испытать свое новое гениальное изобретение: плетение для парализующего амулета, в котором я немного накосячил и никак не мог понять, в чем именно.