Случайный попутчик

Однако, некоторое количество семей, с «алтарями», в которых обитали призывники старой формации, сохранились. Правда знания, как в виде неживых, так в виде живых носителей пришлось уничтожить: на таких мать–её–магия давала квест своим миньонам, прекрасно находя как их, так и средства коммутации с квестополучателями.

Ну и было их, подозреваю, немного. А одной из семей с «древним духом», уходящим корнями за тысячи лет до эры монотеизма, была семья Пауэллов. Точнее род, полноценный род — дух жизни, в доме духов рода, позволял нивелировать главное проклятье магов: малодетность. Что, как понятно, приходилось скрывать, потому как «алтарщики», невзирая на отсутствие непосредственных «квестов», брали, буде узнают, опосредованные. Молились своему божку и получали от него бонусы, как за разрушение дома духов, так и за жертвы ему посвященных.

Далее, начиная с семнадцатого века, практически в одном временном окне с принятием Статута о секретности, в магическом мире начинает происходить «реформа». Часть алтарных родов отказывается посвящать детей мать–магии, снижают количество и качество жертв, а, зачастую, рушат алтарь, плюя на откат. С точки зрения моей семьи, эти типы выглядели еще более мразотно, нежели прочие алтарщики: поучаствовали в уничтожении других магических традиций, да вот вдруг, оказалось, что плата их покровителю дороговата.

Впрочем, с абстрактной точки зрения, их прекрасно можно было понять: большинство реформистов становились таковыми, когда алтарь начинал требовать в жертву членов рода.

Они, в среднем, выходили послабее алтарщика, на уровне слабых клановых магов «неалтарной» полосы, но имели преимущества, в том числе и возможность увеличивать число магов через полукровок с человеками, прямо, либо просто вливая кровь в популяцию. Не быстрый процесс, но учитывая, что те же алтарщики относились к простецам как к обезьянам (не будучи при этом индусами), наплыв так называемых «маглорожденных» — это следствие как раз тех, стоит признать, видоспасительных, потрахушек. Да и, нужно заметить, большинство алтарщиков не могли иметь потомства «на стороне»: большинство алтарей связывало их так называемым «браком». На секс это не распространялось, но забеременевшая алтарщица или оплодотворивший алтарщик, с не «своей половиной», получали откат вплоть до гибели.

А теперь наступает история моей семьи. У меня было шесть старших братьев и сестер, которых, в силу понятных причин, приходилось выдавать за маглорожденных и не связанных с нами. Их, с шутками и прибаутками, убили за первый год войны последователи Риддла. Плохо, обидно, но таковое бывало в роду, если бы не одно «Но». А именно, реформисты министерства, под флагом белобородого. Перед отправкой в Хогвартс, я-прежний, вытащил из отца воспоминания «министерской проверки».

Итак, тройка из ДМП, в рожах аврора Поттера, аврора Блэка и аврора Шеклболта, при поддержке отряда наемников вскрыла (без попыток договорится и прочих мелочей), защиту родового особняка Пауэллов. Обездвижив родителей, содрали с них верхнюю одежду, убедились в отсутствии меток и намеревались покинуть слегка порушенное жилище.

И тут, весельчаку-Блэку, пришло в голову уничтожить алтарь «бесполезных недомагов». Ответственный аврор Поттер изволил выразить пожелание: «Только побыстрее, у нас еще четыре места.» Негр, как ему и положено, промолчал. Наёмникам министерства было похер.

Блэк разнес взрывным дверь родового «алтаря» и запустил в дом духа еще несколько взрывных. И тут в дело вступила природа духа, накапливающего свойственную себе энергию. Витальность, развитие и изменение. Пара наемников в несколько секунд превратились в груду раковых клеток. Ну, а остальные, укрытые щитами, доблестно аппарировали. Мать, по словам отца, пользуясь связью с духом взяла на себя слишком много: она пыталась остановить поток искажения, сохранить обиталище и связанного духа, прикрыть нас… В общем, не выдержала и умерла за несколько секунд, правда не бесполезно — осколок дома духа с ним самим, ослабленным до предела и в спячке, все же уцелел. Отец же, защищал только нас, а потом меня и себя. За десять минут беготни, он вытащил осколок со спящим духом, несколько артефактов, образец и основу родового бизнеса. Да даже, как это ни жутковато звучит, образец молока кормящей, но уже мертвой матери.

Не знаю что у него творилось внутри, о чем он думал, что, наверное, и к лучшему. По окончании этих десяти минут неподалеку от особняка стоял мужчина, с практически полностью уничтоженной энергетической составляющей, лежал живой и здоровый я. Лежал некий скарб, осколок дома духов, ну и билась в истерике умирающая домовуха. К её чести, билась не от того, что умирала, а из–за того что «не защитила хозяев».

Крыша отца, очевидно, была уже не в самом лучшем состоянии, так что привязал он Флору к младенцу, с едва пробудившимся источником.

Впрочем, не помер я, как ни удивительно. Более того, как показали проверки через много лет, развитие ядра и частично каналов у меня были порядково лучше, нежели у сверстников, что, впрочем, не особо афишировалось.