Случайный ребенок босса

– Я хотел этого, – просто говорит Богдан, выворачивая этими словами наизнанку всё моё нутро. В душе я истекаю кровью, кричу, плачу. – И я рад. Если этот ребёнок действительно мой – а мы это обязательно проверим – вы с ним ни в чём не будете нуждаться. У Даньки будет брат или сестра.

Его лицо бледное и осунувшееся. Он словно постарел за эти минуты на несколько лет. Только мне его не жаль. Мне жаль лишь себя. Что я оказалась втянута в его жизнь. Что влюбилась. Что посмела на что-то надеяться. Я вдруг жалею о ребенке внутри… жалею, что он есть, что он родится, что он свяжет нас навсегда. Если он родится…

– Проверим? – спрашиваю сипло и опять смеюсь. – Зачем что-то проверять? Срок ещё позволяет беспрепятственно избавиться от ребёнка! Да, понадобится врачебное вмешательство, но такое возможно. Я читала…

– Твою мать, Леся! – кричит Полянский и оказывается рядом, встряхивая меня за плечи, как несколькими минутами ранее, только теперь я не уверена, что мы будем целоваться. Нет, не так – уверена, что не будем. – Не говори такие вещи. Успокойся сейчас. Просто, бл, успокойся! И мы найдем решение.

– Не трогай меня, – повторяю через плотно сжатые зубы. – Решение? Ты хочешь оставить меня про запас? Чтобы, если с ней, – я взмахиваю рукой в сторону двери, – ничего не получится, всегда был запасной вариант? А ребёнок тебе зачем? Или я должна буду отдать его вам? Побыть контейнером?

– Успокойся, ты несёшь чушь. И не можешь адекватно мыслить.

– А я, может быть, и не хочу этого делать?! Всё! Достало!

Я стряхиваю с себя руки Богдана, гневно смотря в его лицо. Он зол и напряжён. В его глазах пляшут предостережение и угроза. Они транслируют мне, что если я выйду сейчас из кабинета и мы остановимся на этом, всё будет кончено. Ничего и так не было и быть не могло. Но то малое, что возникло, между нами, развеялось по ветру, словно песок.

– Я отвезу тебя домой, одна ты в таком состоянии не останешься.

– У тебя ресторан заказан, вот и иди туда. Мы закончили.

Последний раз взглянув на него своего босса, я огибаю его по дуге и иду в сторону двери.

– Не делай, того, о чём будешь потом жалеть всю оставшуюся жизнь, Олеся, – летит мне в спину.

Я притормаживаю, хватаясь за дверную ручку.

– Спасибо. Учту.

18 Глава

Богдан не останавливает меня, давая возможность беспрепятственно уйти.

В приемной замечаю Илону, которая, закинув ногу на ногу, что-то неспешно листает в своем мобильном. Но как только слышит мои шаги, поднимает голову.

Мы встречаемся с ней взглядами, и женщина приподнимает уголки губ в подобии снисходительной усмешки.

Ни ревности в её взгляде, ни злости. Презрение и какое-то понимание. Хотя, думаю, вряд ли она понимает всю сложность нашей ситуации. Как и я не могу понять того, что их может связывать с Полянским. Какая нормальная женщина стала бы терпеть, видя, как её мужчина целует другую? Я бы точно не стала.

Возвращаюсь на рабочее место и, не обращая внимания на любопытную Айсель и прохаживающегося между оставшимися сотрудниками Левского, захлопываю свой ноутбук.

– Отнесла документы? – спрашивает Илья Юрьевич, останавливаясь у моего стола.

– Да. Нашего ничего у них нет. Или Богдан… – со злостью стискиваю зубы, прогоняя набегающие при звуке его имени слёзы. – … Алексеевич ничего не подписал.

– Он на месте? – встрепенувшись, Левский смотрит мимо меня.

– Да, но уже уходит. Я тоже пойду, ладно?

Коммерческий директор нетерпеливо взмахивает рукой, что я истолковываю как “вали куда хочешь”.

Выдергиваю провода из розетки и кладу телефон и ноутбук в сумку. Собираюсь как можно быстрее убраться из офиса. Не знаю вообще, вернусь ли я сюда завтра. Должна ли?

Что меня держит? Обязательства перед начальством? Деньги?

Да, деньги мне нужны, тем более если я решу всё-таки оставить этого малыша. Если решу… кого я обманываю… я уже так прикипела к мысли, что внутри меня развивается новая жизнь, что любые другие варианты, возникающие из-за нервов и злости, просто отметаю. Запрещаю себе о таком думать. Моя мама родила меня в двадцать лет. У них с отцом ничего не было. Ни бизнеса своего, ни квартиры. Добавьте к этому голодные девяностые. Но справились же как-то. Потому что держались вместе.

У меня есть семья. Полянский сделал свой выбор. Я тоже могу сделать свой. Я вернусь домой. Не сейчас, но ближе к родам точно уеду.

Пройдет ещё пару недель, и я скажу родным. Мама и отец вряд ли обрадуются, но уж точно не бросят. Не в правилах нашей семьи бросать своих в трудностях.

На удивление Айсель не останавливает меня, когда я подхватываю остальные свои вещи и, кивнув всем на прощание, быстрым шагом иду к лифтам. Хотя я вижу, что девушка не прочь опять поболтать. Она любопытная и взгляд у неё цепкий, но, кажется, на данный момент она мой единственный друг.

Когда выхожу из офиса, взгляд сам отыскивает машину Богдана. Стоит заведённая, но без хозяина. Значит, он ещё внутри, как и его Илона. Ресторан отменяется?

Чем она его так привлекает? Деньгами?