Случайный ребёнок. Шанс на счастье

Он ведь не заберёт её у меня, да? – Это ведь папа, да? – снова переспрашивает Слава. Что она такое говорит? Кто ей такое сказал? Почему так называет его? Я ведь нигде и никогда не давала понять, что раньше мы были вместе.

Или это из-за того, что он делал ей подарки тогда? И она решила, что мы вместе, и он – мой муж?

Чёрт!

Она неправильно поняла! – Милая, – обрываю её. Пытаюсь всё объяснить, но… – Папа? – хмурится мужчина рядом. Чёрт, Лёша, сейчас совершенно не до тебя! – Ты сказала мне, что не замужем. Вы меня за дурака держите? Если вы вместе, то….

– Мира, – от моего имени из его уст потряхивает.

– Ты не так всё понял, – пытаюсь оправдаться. Он ведь не подумал, что когда он сбежал, поджав хвост, я вбила это малышке в голову? Нет? – Слава, она…

Девочка непонимающе смотрит на меня.

– Не папа? – голову наклоняет. – Мила сказала, что папа.

Сестра?

О, чёрт.

Она серьёзно?!

– И фотку показала.

Ничего не понимает.

Как и я.

Это было, когда я оставила их одних?

И что теперь делать?

Поднимаю взгляд на мужчин. В надежде, что мне хоть кто-то и как-то поможет. Но Лёша сам ничего не понимает. Только руки на груди скрещивает и требует ответов на его вопросы.

А Артур… Напрягается. Бледнеет. И внезапно кривится.

А в следующую секунду – его покачивает.

– С тобой всё в порядке? – злость куда-то улетучивается, стоит увидеть его состояние. Плечи опустились вниз, а сам он слегка сгорбился, хватаясь за голову.

Из-за этого все эмоции сменяются беспокойством.

Он же не упадёт?

Рефлекторно делаю шаг вперёд.

– Куда ты так стартанул, лось? – внезапно слышится из машины рядом. Егор выходит на улицу, хлопая дверью. И переводит взгляд на нас. – О, нашёл, реально.

От детского крика всех передергивает. Пугаюсь, не успев повернуться и узнать, почему малышка кричит.

Замечаю краем глаза, как Артур валится в сторону, хватаясь за фонарный столб.

Да что с ним такое?..

– Слава, постой здесь, – отпускаю маленькую трясущуюся ладошку. Быстро дохожу до Беркутова. Состояние у него хреновое.

Ладонью касаюсь лба. Горячий… И потный весь.

И даже в таком состоянии хватает меня за запястье.

Зло откидывает.

– Да все со мной в поря…

Сделать ничего не успеваю. Рядом стоящий Егор быстро подхватывает падающее тело.

– Сук, а я говорил – лось, – шипит сквозь зубы, держа его. Непонимающе смотрю на обоих.

– Мама? А что с…

Слава не решается вновь назвать его папой. Но голос малышки отрезвляет. Сразу замечаю на чёрной рубашке что-то мокрое. Почти не видно.

Дотрагиваюсь – на пальцах остаются красные следы.

Мамочки…

Рука тянется к сумке, к телефону.

– С-скорую н-надо вызвать, – теряюсь. Тело бьёт мелкой дрожью. Ступор не даёт набрать несколько цифр.

Я никогда не боялась крови. Не тряслась при виде неё. Относилась равнодушно. До одного момента. Пока сама не оказалась вся в крови возле того столба, в траве на дачах. В крови моей девочки.

Воспоминание бьёт током. Пошевелиться не могу. Едва не роняю телефон из рук.

– Мир, – отдалённо слышу свое имя из уст Егора. – Не звони. Я сам отвезу. Скорую долго ждать. Я не хотел, чтобы он ехал, но я так накосячил… Отказать ему не мог.

– Мам, у тебя пальчики красные…

Один вопросительный и обеспокоенный детский голос заставляет прийти в себя. Вытираю ладонь о тёмные джинсы, смахиваю слезы.

– Все хорошо, зайка.

Грозный и злой взгляд бросаю на Северянина.

– И что ты стоишь? – шиплю на Егора. Спешно обхожу их, открываю двери его авто. И стараюсь не смотреть на Артура. Да, я обижена на него. Но сердце при виде его состояния и крови болит. – Придурки.

* * *

– Вы идиоты, – кидаю от гнева. И тут же бью себя по губам, вспоминая, что помимо Егора напротив больничной палаты прижухла моя малышка.

Что мы имеем?

Придурка с сотрясением, сбежавшего из больницы благодаря своему дружку. И с раной в плече, из-за которой он по пути в больницу потерял сознание!

Да еще на улице толком на ногах стоять не мог. Но приехать в детский дом нужно было! Славу удочерить!

Чем он думал? Чуть не свалился на землю, пока стоял.

И ребёнка мне напугал.

– Да не злись ты. Я тут при чём? – говорит так, словно не он привёз больного человека.

Да они сбежали! Два идиота!

Как тут не злиться?!

Мало того, что я стрессанула, он Славу напугал!

Она до сих пор мою ладонь сжимает и ни на шаг не отходит. Обеспокоенно смотрит на дверь одиночной палаты, где Артуру делают перевязку.

Хочется услышать объяснения, но не хочу пугать малышку. Откуда сотрясение, рана на плече?

Мы не смогли поговорить – я поехала на своей машине за ними. Лёша все же остался там, решив не ехать. Я хотела попросить его приглядеть за мелкой, но та напрочь отказалась. Поехала со мной. И ничего теперь не говорит.

– При том! – снова выплевываю.

Почему в день рождения Славы мы должны стоять в коридоре больницы и ждать объяснений?

Будто в ответ на мои мысленные жалобы из палаты выходит врач.

Подбегаю к нему, прося малышку посидеть на месте.

– Что с ним? – начинаю без прелюдий.

– Жить будет, – кивает, поглядывая в открытую дверь палаты.

– Жаль, – хмыкает за спиной Егор. Я его юмор понимаю, а врач – нет.

– Рану обработали. Перевязали. Жить будет.