Случайный ребёнок. Шанс на счастье

И семья у нас… пока не настолько серьёзная, чтобы спать вместе.

А он уже в одну кровать решил…

– Да, ты прав, – цежу сквозь зубы, решая не устраивать сцены перед ребёнком. – Мышонок, иди, выбирай себе комнату.

– Правда? – тихо шепчет. – Я могу?

На эти слова ей летит лёгкий подзатыльник. Совсем-совсем. Артур едва касается пальцами макушки.

– Перестань спрашивать разрешение.

Жестоко…

Но он прав. Мышка постоянно так. Спрашивает «можно ли». Например, порисовать – хотя это её подарки. Скушать яблоко. И даже лечь спать.

Понимаю, что это последствия детского дома. И сердце каждый раз болит.

Это нам предстоит решить.

Малышка скромненько идёт по первому этажу. И пока она отошла, хватаю Беркутова за ворот рубашки, притягивая к себе. Хотя, скорее, он позволяет мне это сделать.

– Спать мы будем раздельно, – предупреждаю его, выпаливая прямо в красивое и идеальное лицо. – Запомни.

И не потому, что я его ненавижу или как-то плохо отношусь. Нет…

Боюсь не сдержаться.

– Не могу же я сказать это ребёнку, – усмехаясь, обхватывает мою ладонь. Током прошибает.

Быстро отхожу, закусывая нижнюю губу. Плохо. Очень плохо.

– Так где спальня? – спрашиваю, не смотря на него. Зато наблюдаю, как Слава забегает на второй этаж по лестнице. – Я выберу комнату рядом.

– Невыносимая, – не вижу, но уверена – закатывает глаза.

Ведёт меня на второй этаж, открывает самую дальнюю комнату. Запускает внутрь, показывая наше гнёздышко на сегодня. Точнее, его…

Ставит нашу сумку в кресло.

– Там Славкины вещи. Надо ей потом отдать.

Хм… А я для себя взяла что-то? Не помню. Вроде пижаму прихватила. Блин. Надо будет потом проверить.

Я замоталась, могла и забыть.

– Без проблем, – отмахивается. – И как тебе?

– Ну-у-у, я удивлена, как быстро ты реагируешь, – и это правда! – Только вчера говорили, а сегодня ты уже…

Ощущаю спиной его присутствие. И ладонь на копчике. Пальцы скользят вдоль позвоночника, пуская тепло.

Выше и выше…

– С тобой только так.

Не знаю, что он делает. Но подозреваю. Ищет застёжку лифчика. Уж поиграть он хочет или ещё чего… Но он её не найдёт.

Мы когда выезжали, жарко было. Я лифчик и не надела. Да и что там… Мне не особо он нужен с моей грудью.

– Облом, – разочарованно вздыхает, ничего не найдя.

Значит, была права!

Извращенец!

– Что поделать, – ехидно улыбаюсь и резко оборачиваюсь на голос Славы:

– Я выбрала! Тут!

Отстраняюсь от Артура и иду к малышке.

– Хороший выбор, – оцениваю результат: комната в начале коридора. Не услышит моих шагов, когда буду ходить в комнату рядом со спальней Беркутова. – Только по лестнице когда ходишь, крепко держись за перила, хорошо?

– Да! – соглашается.

Протяжный звук разлетается по коридору, и мышка-малышка стыдливо хватается за живот.

– Ой.

– А это что ещё такое? – удивлённо хлопаю ресницами.

Отчего-то стыдно перед Артуром становится.

Подумает сейчас, что я горе-мать…

– Ребёнка голодом моришь? – вставляет своё слово за спиной. Конечно! Как без этого?

– Мама меня кормит, – недовольно выпаливает. – Просто я… Не покушала. Шарику всё отдала. Боялась, что он голодный там останется… Один…

Да моя же ты сладкая…

Присаживаюсь, хватаюсь за пухлую щёчку. Но сейчас она кажется мне такой худенькой… Аж сердце сжимается.

– Шарику я оставила целую миску с кормом. Он переест. А ты, моя добрая душа, чего промолчала? Я бы ещё наложила!

Знаю ответ. Она постеснялась.

– Надо было Шарика взять с собой, – снова этот недовольный за спиной.

– Я хотела, – встаю и беру детскую ладошку. – Но решила, что невежливо без разрешения везти его сюда. Если ты не против, привезу его завтра.

– Я? Против? Да это мой любимый кот!

Которого я у него забрала, да.

– Ой, всё, – обиженно выпаливаю, спускаюсь по лестнице и веду притихнувшую мышку за собой. – Пошли кушать готовить. Твой урчащий живот доведёт меня до истерики.

Оборачиваюсь через плечо. И, улыбаясь, тихонько кидаю:

– А ты – идёшь помогать.

Вздыхает. Готовить он не любит. Но ничего, у него нет выбора.

Мы вместе отправляемся на кухню. Продуктов много, Беркутов об этом позаботился. Вручаю ему целый мешок с картошкой и поручаю почистить её на пюре. Замарает свои бизнесменские ручки…

Ничего. Меньше будет надо мной шутить.

А Слава пока моет овощи на салат. И общипывает петрушку с укропом – ножик я ей не доверяю. Сама занимаюсь котлетами.

Готовка проходит весело и непринуждённо. Через сорок минут раскладываю еду на тарелки. У Мышки она индивидуальная. С красивым рисунком. В наборе была гибкая ложка. И она теперь с ней не расстаётся. Играется постоянно.

И этот раз – не исключение.

– Уже всё остыло, – Артур наблюдает за этой игрой, сидя напротив неё. – Ты наелась? Съела мало. Если нет, то кушай. Иначе какой-нибудь Шарик всё снова слопает.

Да-а-а, с ребёнком говорить – ему ещё учиться и учиться. Но он старается! Это вызывает уважение.

Слава поднимает на Беркутова взгляд.

– Но тут же нет Шарика…

Неожиданно отпускает ложку, из-за чего содержимое отправляется мужчине в лицо. Пюре вышло жидким, я хорошо добавила сливок… И теперь плавно скользит по его лицу.

– Ой… – прикрывает рот ладошкой.

Вот тебе и «ой»…