Случилось нечто невиданное (ЛП)

     Болгарского представителя трясло от лихорадки, он с трудом удерживал губы от дрожи.

     — Скажите, сударь, — Некович обернулся к Феликсу, — неужели и в этот раз Россия бросит Болгарию? Разве возможно, чтобы случилась подобная несправедливость? Ведь это же неслыханно! Я уже и не знаю, какая по счету эта война, которая ведется на болгарской земле для решения проблем других народов. Во всех этих войнах участвуют болгары, помогают русским. Сударь, какие надежды в их душах! И какая вера! У вас, дипломатов, говорят: «беспрецедентный случай». Так же говорил и ваш отец в конце прошлой войны, когда все участники болгарского земского ополчения были вынуждены покинуть свою родину и стать эмигрантами. Есть ли в истории подобные примеры? До падения Варны остались какие-то дни. Если не в конце этого, то в начале следующего года Россия подпишет новый мирный договор с Турцией. И что тогда станет с нами, сударь? С болгарским народом? С теми людьми, которые вам помогают? Сколько тысяч болгар пойдут по страшному пути эмиграции, страданий, неволи… неужели и в этот раз будет допущена такая великая неправда?..

     Александр Некович сотрясался и от лихорадки, и от непосильного страдания. Феликс Петрович стоял возле него безмолвно, прозревая страшную истину в его словах.

     — Россия не виновата, — наконец отозвался он. — Не ее вина… И вы сами знаете это…

     К ним приблизился быстрым шагом генерал, возбужденный, с улыбкой на устах.

     — Можем друг друга поздравить, господа! В болгарских делах наметилось продвижение. Император приказал графу Нессельроде приступить к разработке проекта независимого болгарского государства. Будет срочно вызван генерал Тучков, военный губернатор Бабадагской области[28], у которого уже выработан подобный проект… Великолепная новость, правда? И кое-что еще, господа. Посмотрите! — генерал показал на грот-мачту. — Поднят белый флаг. Мы предлагаем переговоры. Крепость осаждена со всех сторон. Мы желаем предотвратить излишнее кровопролитие.

     Александр Некович и Феликс Петрович задрали головы. На грот-мачте развевался белый флаг.

Глава XXIV

Белый флаг над крепостью

     Переговоры между адмиралом Грейгом и турецким капудан-пашой[23] Мехмедом Изет-пашой велись в течение двух дней на корабле «Мария». Руководитель дипломатической частью главной штаб-квартиры Антон Антонович не устоял перед мольбами своего племянника, и в салоне, где велись переговоры, присутствовал и Феликс Петрович. Взволнованный происходящим, он с интересом всматривался в лица турецких военачальников — Мехмеда Изет-паши и Юсуф-паши Серского. Он пытался раскрыть характеры по чертам их лиц, по глазам, по словам, произносимым ими. Юсуф-паша казался более доступен для понимания, а Мехмед Изет-паша виделся закрытым и непроницаемым человеком. Феликс удивлялся и одновременно восхищался усилиями адмирала Грейга добиваться соглашения со своими противниками.

     — Варна осаждена со всех сторон, — говорил Грейг, глядя прямо в глаза капудан-паши. — Не может быть, чтобы вы не понимали этого. Вы уже понесли много жертв, погибло много ваших храбрых воинов. Стоит ли гибнуть еще многим? К тому же бессмысленно, напрасно.

     — Я, так же как и вы, не люблю напрасного кровопролития. Мир — это наибольшее благо, которое аллах дал человеку. Я являюсь горячим приверженцем мира, — отвечал Мехмед Изет-паша.

     «Демагог», — подумал Феликс Петрович. «Таким как он язык служит не для высказывания своих мыслей, а для того, чтобы скрывать их».

     Молодой человек был недалек от истины. В первый день на переговоры явился только Юсуф-паша, который не мог брать на себя ответственность за действия главнокомандующего турецкими силами в Варне. На второй день пришел сам капудан-паша, но дело не сдвинулось с места. Он извивался, ускользал, избегал конкретных ответов.

     Паша продолжал говорить о благотворном воздействии мира, в котором обе стороны — Россия и Турция — сильно нуждались.

     — Я выступаю за заключение мира и готов вам содействовать перед султаном, — сказал он.

     — Сейчас речь идет совсем о другом, — усмехнулся этим уверткам Грейг. — Мы предлагаем вам сдать крепость. Осознайте бессмысленность ваших прежних действий, сохраните жизнь воинов. А заключением мира будут заниматься другие — ни я, ни вы. Я предлагаю вам капитуляцию. Прошу ответить, принимаете ли вы мое предложение?

     Паша молчал.

     — На что вы рассчитываете? — спросил Грейг.

     — На наши собственные силы, — ответил тот.

     — Вы говорите неправду, — сурово произнес адмирал. — Если бы вы действительно рассчитывали на свои силы, то давно бы уже победили нас. Вы бы не допустили полного окружения крепости — как со стороны суши, так и со стороны моря… А рассчитываете вы вот на это.

     Адмирал Грейг раскрыл кожаную папку и вынул из нее письмо Мехмеда Изет-паши великому визирю, в котором он настаивал на незамедлительную посылку армии от Камчи к Варне.

     При виде своего письма в руках русского адмирала бледное лицо паши обагрилось густым румянцем.

     — Селим-паша не смог получить это письмо, — сказал Грейг.

     — Все равно, — презрительно процедил Мехмед. — Его армия недалеко. И не только его…