Слуга Божий

— Прекрасные инструменты, правда? — спросил я. — Это такой походный набор инквизитора, который я позволил себе присвоить в тирианской Инквизиции. Я не хочу, чтобы ты, дружище Морис, думал, будто то, что я сделаю, сделаю из чувства мести или из горячего желания отплатить той же монетой. Я также не наврежу тебе в бессмысленном гневе, поскольку Писание гласит:«Всякий человек должен быть нескорым на гнев, ибо гнев мужа не творит правды Божией»[131].

Он смотрел на меня и пытался что-то сказать, но кляп надёжно заткнул ему рот. Я вытащил из саквояжа клещи и присмотрелся к ним под лампой. На левой губке заметил бурую полоску засохшей и не вытертой крови.

— Писание гласит:«Всякое наказание сейчас не кажется нам радостью, но печалью; но потом приносит тем, кто его испытал, благословенный урожай справедливости»[132].Именно это мы вычитали в Писании, дружище Морис, поэтому я нахожусь тут, чтобы дорогой страданий провести тебя к Царству Божиему. И дабы хоть под конец жизни ты смогсобрать благословенный урожай, о котором речь.

Я вздохнул и потрепал его по щеке.

— Что ж, — произнёс я. — Пожалуй, приступим к работе. — Я посмотрел в приоткрытые ставни. — Ибо нехорошо, если рассвет застанет нас здесь, прежде чем закончим…

В глазах Бога

Око не видело, ухо не слышало, и в сердце человеческое не пришло, что приготовил Бог тем, кто ему сопротивляется.[133]

Святой Павел

Скамья была узкой и неудобной. Я сидел на ней уже несколько часов, а проходящие мимо слуги и придворные епископа при виде меня издевательски усмехались. Они могли себе это позволить. Покровительство Герсарда, епископа Хез-хезрона было наилучшей гарантией безнаказанности и безопасности. Но я, Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства не привык к такому отношению. Поэтому я сидел мрачный, как грозовая туча. Мне хотелось есть и пить. Мне хотелось спать. Я точно не хотел ожидать здесь аудиенции, я также не хотел видеть епископа, ибо ничего хорошего от него мне ждать не приходилось. Говорят, у Герсарда вчера был приступ подагры, а когда его мучили боли, он был способен на всё. Например на то, чтобы отобрать у меня лицензию, которая и так висела на волоске с тех пор, как я допросил не того человека, которого следовало. В конце концов, это не моя вина, что в мире существуют двойники. Или, по крайней мере, люди очень похожие друг на друга. Вот только кузен графа Верфена, к сожалению, не пережил допроса. И у меня теперь могли быть проблемы. Если у меня отберут лицензию, мир вдруг станет очень опасным местом. Так уж сложилось, что у инквизиторов обычно больше врагов, чем друзей. Конечно, меня бы покинул и Ангел-Хранитель, а жизнь без Ангела трудно себе представить. Хотя, между нами говоря, столь же трудно себе представить жизнь под защитой Ангела. Но я не только её представлял, но и за все эти годы успел к ней привыкнуть.

Наконец подошёл какой-то холёный поп, расточающий вокруг себя аромат дорогих духов, и посмотрел на меня свысока.

— Маддердин? — спросил он. — Инквизитор?

— Да, — ответил я.

— Его Преосвященство ждёт. Двигайся же, приятель!

Я проглотил оскорбление и только постарался запомнить это наглое лицо. Даст Бог, встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Даже епископские слуги могутсо временем попасть в наши мрачные камеры. И поверьте мне, там они теряют даже намёк на презрение к сидящему напротив них инквизитору. Я встал и вошёл в покои епископа. Герсард сидел, склонившись над документами. Его правая рука была вся в бинтах, что означало — приступ подагры не был, к сожалению, сплетней.

— Маддердин, — произнёс он таким тоном, будто это было ругательством, — почему ты, собственно, ещё жив, негодяй?

Он поднял взгляд. По глазам было видно, что он, похоже, немного выпил. Лицо его было обсыпано аллергическими пятнами. Выходит, дело хуже, чем я предполагал.

— Верный слуга Вашего Преосвященства, — произнёс я, низко кланяясь.

— Мордимер, ей-Богу, отберу у тебя лицензию! Что там за вздор в последних докладах? Что такое Церковь Чёрного Преображения?

— Ни о чём таком я не писал, Ваше…

— Именно! — крикнул он, и его голос сорвался во время этого крика, а пятна на щеках ещё больше покраснели. — Зачем я тебя держу, дурак, если узнаю о новых ересях от кого-то другого?

Я в жизни не слышал о Церкви Чёрного Преображения, поэтому решил благоразумно промолчать.

— Новая секта, — сказал он, глядя на меня исподлобья, — основанная и руководимая человеком, называющим себя апостолом Сатаны. Будто бы, это какой-то священник, занимающийся чёрной магией. Говорят, эта секта уже обрела изрядное число приверженцев. Ты должен его найти, Маддердин, и доставить ко мне. И, ради Бога, поторопись, не то покончу с тобой.

— Знает ли Ваше Преосвященство, где его искать? — спросил я самым смиренным тоном, на какой только был способен.

— Если бы я знал, где его искать, не приказывал бы это делать тебе, идиот, — отрезал епископ и помассировал себе локоть. — Маддердин, чем я согрешил перед Господом,что Он наказал меня такими людьми, как ты?

Я снова решил, что лучше не отвечать, и лишь низко поклонился.