Слуга Дракона

Кэшел чувствовал в коже жжение и покалывание, как после солнечного ожога. Он взглянул на свое предплечье и обнаружил, что мельчайшие волоски на коже начисто исчезли, будто он слишком близко поднес руку к огню. Прикоснувшись ко лбу, убедился, что с бровями положение не лучше.

Повсюду валялись сморщенные тела мертвых подданных Лесного Короля. Самого его можно было опознать по алому килту. Почерневшая плоть на глазах облезала с костей. Надо сказать, в таком виде они куда меньше походили на людей, чем при жизни.

Кэшел разыскал свой посох в углу, у стены. Подняв его, юноша сжал в руке гладкую орешину, успокаиваясь от привычного прикосновения. Он чувствовал…

По правде, Лесные Люди заслужили то, что получили, но Кэшел никому бы такого не пожелал. Так или иначе, все было позади, и юноша не собирался хныкать и жаловаться. Главное, он остался жив и мог продолжать свой неблизкий путь к Шарине.

Свет в помещении постепенно гаснул. Стены еще сохраняли свой цвет, но больше напоминали угли, изо всех сил тлеющие, перед тем как окончательно погаснуть.

– Не хотелось бы вторгаться в твои философские размышления, господин, – снова раздался голос Криаса, – но, может, ты не заметил: Лесной Король умер. Не мое дело тебя отговаривать, если уж ты выбрал себе именно такую кончину. Но на тот случай, если ты еще окончательно не решил похоронить себя под рухнувшим дубом…

– О, – спешно спохватился юноша, – большое спасибо тебе.

Держа перед собой посох, он сделал несколько поворотов влево, затем вправо – чтобы восстановить плечевые мышцы. Не так уж много ему пришлось драться. Скорее это напоминало попытку плыть сквозь ледяную толщу, которая со всех сторон сдавила тело. Но уж в этой попытке Кэшел выложился весь!

Дерево над его головой стонало, будто в бурю. Долго оно не продержится… Кэшел понимал, что и так – благодаря колдовству – оно простояло больше, чем полагалось.

Он направился ко входу и обнаружил, что отверстие стало больше: гнилая древесина обсыпалась по краям. Так бывает, когда дерево разрушается от старости: ветер обламывает одну за другой ветки, пока не обнажится полая сердцевина.

Элфин по-прежнему стоял без движения – так что казался темным пятном на сырой древесине.

– Ты идешь? – спросил Кэшел.

В ответ – молчание, только вздох струн.

– Ну как хочешь! – пожал плечами Кэшел и побрел прочь. Он ощущал слабость и злость. Красный закат снаружи показался ему зловещим и отнюдь не успокоил душу.

* * *

Гаррик ступил на крышу Алэ. Даже при том, что ветер яростно дул ему в лицо, легким не хватало воздуха. Было такое ощущение, будто все тело облепила тонкая, невидимая паутина.

Неподалеку от края крыши стоял обращенный на запад, лицом к бесплодной пустыне, огромный сапфировый трон. Его явно делали для великана, но сейчас на троне сидел обычный, невысокий человек.

Больше на крыше ничего не было – только ветер, трон и человек на нем. Гаррик помог Теноктрис преодолеть последнюю ступеньку. Ветер рвал на нем тунику, меч дребезжал в своих ножнах.

– Думаю, он там, – проговорил вполголоса юноша, кивком указывая на трон. – Во всяком случае, кто-то там сидит.

Старая волшебница улыбнулась, но говорить не стала – берегла дыхание. Поддерживаемая с двух сторон своими молодыми друзьями, она засеменила к трону.

Вблизи он выглядел еще громаднее, под стать всему остальному: плоской огромной крыше, безграничному, терявшемуся вдали горизонту, а над всем этим – бездонному небу с яркими, немигающими звездами.

– Лорд Альман, – обратилась Теноктрис неожиданно твердым голосом. Отсюда, от подножия трона, они могли видеть над сверкающим подлокотником лишь голову сидящего мужчины. – Мы пришли из времени, которое для вас является отдаленным будущим… чтобы просить вашей помощи в борьбе с хаосом.

Несколько мгновений ничего не происходило. Затем медленно – с той же скоростью, с какой наступает зимний рассвет, – человек развернулся на своем сиденье, чтобы взглянуть на них… Оперся на подлокотник.

– Наверное, я сплю? – произнес он слабым, надтреснутым голосом – долгое молчание и сухой воздух подточили его голосовые связки.

Гаррик приподнялся на цыпочки и сжал руку волшебника. Под тонким слоем плоти явственно ощущались кости и сухожилия.

– Нет, господин, мы реальны, – уверил его юноша.

– Похоже на то, – удивился Альман. – Либо я окончательно лишился разума. Но в любом случае, думаю, мне лучше спуститься к вам. Одну минуту…

Маг развернулся и медленно – спиной к гостям – преодолел три ступеньки, ведущие на трон. Гаррику почему-то подумалось, что вряд ли когда этой махиной собирались пользоваться по назначению. Хотя с другой стороны, что за странный монумент – пустой трон?

– Вот уж не думал, что кто-нибудь разыщет меня здесь, – сказал Альман, рассматривая гостей с интересом и удивлением. Он оказался моложе, чем вначале показалось Гаррику: на вид не старше его отца. Волосы заметно поредели над лбом, но то, что осталось, радовало природным черным цветом. Кожа на лице была сухой и обветренной, но не такая морщинистая, как у Теноктрис.